Тот невольно вздрогнул от того, как в одночасье переменился учитель. Теперь он выглядел так, что Ал был практически готов поверить: ничто злодейское ему не чуждо.

И все-таки он нашел в себе силы потребовать:

– Скажите, что сожалеете!

– Я больше сожалею о том, что ты вынуждаешь меня продолжать этот разговор!

– Почему вы отказываетесь просто признаться? Я не понимаю!

– Что, Ал, снова разочаруешься во мне? – не на шутку разозлился Шен. – Ничего не изменится в моем прошлом! Если ты не готов это принять, то проваливай!

Ал потрясенно уставился на него. У него чуть слезы на глаза не навернулись, но он все же сдержался.

Еще раз окинув Шена пристальным взглядом, он твердо произнес:

– Тогда отдайте мой кулон.

Шен чуть не расхохотался в голос. «Вау, Ал! – подумал он. – Сколько в тебе ребячества! Учитель хороший – дам подарок, учитель поступил плохо – надо его наказать, забрав подарок? Прямо детский сад! Система, ему точно исполняется шестнадцать, а не шесть?»

Шен расстегнул цепочку и снял с шеи. Протянув руку, он молча вернул кулон Алу.

Тот уже мысленно готов был провалиться сквозь землю. Он был зол, смущен и расстроен одновременно и готов взорваться от смеси переполнявших его эмоций. Испугавшись, что учитель заметит эту бурю чувств, Ал развернулся и быстро выбежал прочь.

Шен проводил его взглядом и хмыкнул, хотя хотелось плюнуть от досады. Надоело перед ним ковром стелиться! И все из-за какой-то перспективы будущей смерти от его рук! Да хватит! Он за последнее время столько раз уже был к ней близок, что казалось глупым так переживать только о той, напророченной сюжетом. Конечно, именно тот вариант был самым гадким. Шен до сих пор кривился, вспоминая прочитанное в новелле. Даже насланный Глубинной тьмой сон был несколько зацензурен по сравнению с тем, чем на самом деле разразился-извратился писака Ер. И все же бегать вокруг главного героя на задних лапках, боясь ему слова лишнего сказать или как-то его разочаровать, порядком надоело. В конце концов, он его учитель. И как учитель вполне со своими обязанностями справляется. Давно уже не измывается, даже время от времени прививает кое-какие навыки, помогает ценными советами, следит за его совершенствованием. Нормально. Нет причин для ненависти. Этого довольно.

Конечно, в сюжетном будущем еще были моменты, из-за которых ненависть главного героя к главному злодею нарастала, а последний продолжал держать планку главного злодея вплоть до своей бесславной кончины. Но Шен собирался этих моментов успешно избежать. А пока что хватит и того, что он уже делает.

[+50 баллов к злодейскому образу. – 100 баллов крутости главного героя. – 50 баллов морали главного героя. +20 баллов к силе злодейской ауры. Потерян предмет «Целительный кулон Поляны тысячи духов». Рейтинг главного злодея повышен], – сухо перечислила Система.

Раздраженный, Шен вышел в сад возле дома. Остановившись перед невысоким кленовым деревом, не полностью сбросившим свою яркую оранжево-алую листву, он глубоко вздохнул, точно прогоняя наваждение, и понял, что в последнее время как-то резко на все реагирует. Стоило бы слегка отстраниться и действовать с большим спокойствием. Почему он позволил так задевать себя, словно за живое? Мог же сказать себе: «Это меня не касается!» – и действовать более рационально, как персонаж в игре, более отстраненно. А вместо этого позволил себе утопнуть в иррациональных эмоциях. Вот что ему стоило просто сказать Алу, что он сожалеет? Да, бессмысленно, но не было бы никакого конфликта с ним. Вместо этого ему потребовалось столько лишнего текста, чтобы в конце концов свести на нет свою же кропотливую работу по восстановлению хороших отношений с главным героем. Никакой последовательности действий!

Шен прислонился спиной к клену и повернул голову к небольшому искусственному прудику. На завтра была назначена свадьба молодого господина Гура. Скорее бы пережить это событие и убраться отсюда, забыв все словно страшный сон.

Взгляд Шена скользил по затянутой ряской воде, пока не наткнулся на развевающуюся на ветру голубую ленту. Медленно подняв взгляд, он увидел на противоположной стороне пруда богиню-демоницу Лэйвор.

– Зачем ты приходил ко мне? – увидев, что он ее заметил, спросила она.

– Хотел спросить, известно ли тебе, кто наложил проклятье на твоего сына?

Красавица слегка нахмурилась.

– Точно мне это неизвестно, – потерев подбородок, произнесла она. – Однако могу с определенной уверенностью сказать, что наложить проклятье на моего сына, пусть он и человек, было бы далеко не каждому под силу. Так что это либо очень сильный шаман, либо… человек, связанный с ним родственными узами. – Когда она произнесла последнее, глаза ее потрясенно блеснули.

Она в нерешительности замерла на месте.

– Почему ты не убила меня?

Лэйвор подняла взгляд и посмотрела прямо ему в глаза.

– Знаешь… – печально произнесла она, – я мечтала только об одном: чтобы тот человек еще раз посмотрел на меня тем самым взглядом. Не следовало желать большего, поддавшись на провокации Шена… Теперь же… до конца своих дней никогда он не сможет меня увидеть.

– Так почему же ты не убила меня?

– Потому что ты не Шен! – вспыхнула Лэйвор. – Ты совершенно другой человек!

Шен, потрясенный, застыл.