Шрифт:
– Не хочу Большой театр! – Роман чуть не подавился кофе.
– А какой? Метрополитен-опера? Три раза в этом году были. Ты только скажи, они сию секунду тут будут. Из Чехии, Австралии каждую неделю звонят.
– Не надо балета!
– Предлагают Щелкунчика, Баядерку, Летучую мышь, – словно не слыша Романа, продолжила Королева.
– Летучая мышь – оперетта! – возразила Алсу.
– Ох! Простите. Конечно же, Лебединое озеро.
Оба-на! – удивился Роман. – Королеву научили ошибаться. Это круто. Честно говоря, безупречная правильность обрыдла.
– Я тебе подготовила костюм.
Тут же подъехала тележка. На её площадке стоял красавец с напомаженными волосами в обтягивающей фигуру синей форме, на фоне которой выделялась белая портупея с большим черным пистолетом. На голове – стильная фуражка с высокой тульей, на которой сверкал серебристый факел доблести, на ногах – лаковые штиблеты.
– Итальянский карабинер, – предупреждая вопрос Романа, пояснила Алсу.
– Я вам что, клоун?
– Хороший вариант! – задумалась Алсу, – очень большое поле для фантазий.
– Фиг с вами, я в тренажерку.
– Я с тобой? – захлопала глазами Королева.
– Тебе надо?
– У меня нет на это ответа, – искренне призналась Королева.
– Тебе не надо. Я тебе уже говорил. Ты идеальна до скуки.
– Андроид 246, вам надо меняться, – механическим голосом произнесла Алсу, обращаясь к Королеве, и рассмеялась.
«Шутка 1422. – быстро вскочил со стола Роман. Это было жутко».
Глава 37-39. Сомнения
Алсу приоткрыла глаза и увидела расшагивающего по комнате аиста. Высокого, на тонких ногах, такого изящного, с радужными перышками. Птица ненадолго погрузила свой длинный клюв в стакан с водой, а затем вылетела в открытое окно…
От ветра хлопнула створка, разбудила Алсу.
А ведь она точно помнит, что окно было закрыто. Огляделась. Никакой птицы – понятно, что аист просто приснился. Закрыла окно, задернула штору, позвала мать. Никто не ответил. Вышла на веранду. Королева спала в кресле, поджав ноги от холода. Теплый плед одним краем свисал на пол.
События последних дней не лучшим образом сказались на них, особенно, на Королеве. В конце концов, весьма вероятно, что придется менять школу, поселок. Когда Алсу вчера разговаривала с матерью, то слышала в ее голосе напряжение. Она явно чувствовала себя ответственной, в некотором смысле даже виноватой, потому что до сих пор не нашла этого Романа и не договорилась с ним по-хорошему.
Королева боялась правды. Она ее избегала.
Алсу поняла, что в этом нет вины Королевы, для нее важнее семья, страна. А про однокурсника она забыла, или делала вид, что забыла. И ожидала от него того же.
– Мам.
– Я не сплю, – пробормотала Королева заплетающимся языком. – Просто замерзла.
– Ты что-то придумала?
– Есть варианты. Но надо дождаться вестей от Янотаки. Не зря он пропал. Все-таки надеюсь, он в поисках отца.
Поднявшись с кресла, Королева укуталась в плед, закрыла глаза, с наслаждением вдохнула утренний аромат осени. Было слышно, как с деревьев сыплется листва. Как было бы чудесно остаться здесь, забыть о недругах, раствориться в этих запахах и звуках.
– Мне придётся на пару дней отлучиться в королевство. Одна справишься?
– Ну ма…
– Ты же понимаешь, это необходимо. Отец с Янотаки пропали.
Одной будет сложнее, подумала Алсу. Она, конечно, справится. Только теперь не расслабишься, весь день будет расписан поминутно. Янотаки скорее всего не вернется, пока не выяснит, что произошло с отцом. С каждой минутой острая тоска медленно разгоралась. Любовь к родителям увеличивала страх за них.
Все проблемы со школой ушли на второй план. Алсу чувствовала – пока родители заняты делами, враг по-прежнему будет кружить рядом и сжимать кольцо.
– Я пришлю тебе других воинов.
– Пока не надо. Постараюсь справиться одна.
«Не следовало, наверное, отказываться», – думала Алсу в сотый раз, пока переодевалась в спортивки, пока бежала по тропинке вдоль берега. Хотя понимала, что матери не будет всего два дня. Да и самой надо учиться принимать решения, накапливать в себе запас прочности, приближаться к своему пределу. Для этого она здесь. Прошёл год, а она все еще не научилась находить верные решения. И с каждым днем казалось все менее и менее вероятным, что это когда-нибудь произойдёт.