— Зачем ты гонишь? — Шиин смотрел туда, откуда они пришли, но ничего кроме леса не видел и никакой опасности не ощущал.

— Пока я не почувствую, что вы в безопасности, вы будете молча выполнять всё, что я скажу, — рыкнула в ответ Ная.

— Как скажешь, — Асин бросил на землю шкуру и завернулся в неё рулетом — сейчас, пока была не его очередь дежурить, ему было глубоко без разницы, о чём там переживала его предводительница.

И в целом его мнение в какой-то степени разделяли и остальные. Угрозы никто не чувствовал, но спорить было бессмысленно. Мужчины молча расстелили шкуры и вскоре весь уставший отряд спал, а Ная продолжала смотреть в сторону Линдэля: там, далеко за лесом её феникс чувствовал волнение и неопределённость. Слившись с ним сознанием, она видела, как светлые эльфы, столкнувшись лицом к лицу с дроу и получив после этого послание Лиаса, усиливают свой барьер на границе, выставляют вооружённые отряды и скрывают магией город от глаз смертных. Не похоже было, чтобы они отправили кого-то за ними, по крайней мере, она никого не смогла отследить, но ей всё ещё было не спокойно. Однако была большая вероятность, что она просто ощущала беспокойство светлого города, и ей было сложно отделить его от своего собственного.

— Выглядишь как мутт перед закланием, — вздохнула Ная, садясь рядом со светлым эльфов.

Она специально поменяла порядок дежурств, чтобы иметь возможность с ним поговорить наедине.

— Раз ты на поверхности, то, наверное, знаешь, каково это, когда от тебя отворачиваются те, кто с тобой одной крови, — опустив глаза, предположил мужчина.

— Я знаю, каково это, когда тебя предают Боги, — хмыкнула женщина.

— Тебя хотят убить Боги? — удивлённо глянул на неё Лиас.

— О нет, — агрессивно оскалилась Ная, — они, как раз хотят, чтобы я жила. Но они об этом пожалеют!

— Из того, что ты говоришь, я не могу понять, что случилось, — покачал головой светлый эльф.

— Не важно, — подавив неуместно вспыхнувшую ярость, отмахнулась предводительница, — смысл в том, что если сейчас ты жив — это самое главное.

Лиас тяжело вздохнул и, достав из сумки что-то, завернутое в тряпицу, положил между ними.

— Что это? — женщина развернул ткань. — Заколка?

— Да, — кивнул Лиас, — ты спасла меня от Циры. Не ради меня, конечно, а для себя, но всё равно… Это моя благодарность. Я заметил, что тебе нравится ночное небо.

Ная довольно долго смотрела на серебряное украшение с россыпью сияющих белых сапфировых звезд, но взять его почему-то не решалась.

— Не уверена, что могу её принять, — наконец снова заговорила она, — то, что сейчас с тобой происходит — результат моих приказов. Я ведь тебе всю жизнь переломала.

— Женщины-дроу привыкли брать всю ответственность на себя, да? — грустно усмехнулся Лиас.

— Да. Если что-то случается с мужчиной, за это в первую очередь отвечает его предводительница, — подтвердила Ная, — А я приняла тебя в отряд, если помнишь.

— Я не виню тебя и не принадлежу твоему народу. А отказываться от подарка невежливо, — мягко настоял мужчина, — к тому же я попался вам по своей собственной неосторожности.

— Не льсти себе, — хмыкнула предводительница, всё-таки вставляя заколку в волосы, — мы решили тебя поймать, так что поймали бы в любом случае.

— Откуда столько спеси? — фыркнул светлый эльф.

— Радуйся — это только половина от того, что было бы, сиди здесь моя мать! — хохотнула Ная.

— Жаль, что мы понимаем друг друга через слово… — Лиасу всё ещё было довольно трудно разбирать тёмный язык, особенно, когда женщина начинала язвить.

— Ты явно понимаешь больше из моей речи, чем я из твоей, — тепло улыбнувшись, Ная протянула к мужчине руку и растрепала его золотые волосы, — ты хоть иногда их собираешь?

— Собираю? — не понял светлый эльф.

Женщина стянула со своих волос шнурок, поймала выскользнувшую из них заколку, и, сев за спиной Лиаса, принялась заплетать его, как одного из своих мужчин. Он не сопротивляться, хотя и понимал, что не должен был бы ей позволять себя трогать. Но он слишком устал, чтобы спорить со своенравной предводительницей: она всё равно сделала бы так, как хотела, только он при этом ещё и подзатыльник бы получил, если бы рот открыл. В какой-то степени, её прикосновения даже успокаивали.

Светлый эльф не знал, что он сейчас должен был чувствовать. Казалось бы, ничего не случилось — он даже не видел никого. Но ощущение того, что от него отвернулись, не став даже пытаться спасти, жгло огнём безысходности и отверженности.

Он понимал, что сам виноват — он сам поймал стрелу, защитив создание тьмы и Хаоса. Хоть Лиас даже не был уверен, что именно произошло в тот момент — он сделал это неосознанно, просто потому что не считал Наю врагом и не желал ей смерти. Попала бы стрела в неё или сгорела не коснувшись кожи, мужчина не знал. Не знал и того, почему он сам даже не попытался увернуться или защититься, когда она прижала наконечник к его горлу: просто он не ощущал от тёмной эльфийки опасности — другого объяснения не было. В любом случае, это ничего не меняло: в глазах светлых эльфов он встал на сторону тьмы и больше не был достоин быть одним из них. Лиас чувствовал себя так, будто остался один во всем мире. Умом он понимал, что сейчас это только один город из десятков других, но время не властно над светлыми эльфами — рано или поздно, узнали бы все. Он думал о том, сможет ли ещё когда-нибудь смотреть в глаза своего народа и не видеть в них осуждения и отчужденности.

Изящные тёмные руки скользнули ему на плечи. Ная прижала его к своей груди и замерла. Лиас вздрогнул, но не нашёл в себе сил отстраниться: холодная магия успокаивала разбушевавшиеся чувства, а тепло чужого тела давало ощущение поддержки.

— Ты не один, — тихо произнесла женщина: она до сих пор была наполовину в сознании феникса, чтобы следить за окрестностями, поэтому чувствовала все разрывающие сердце светлого эльфа чувства, — всегда будут те, кто примут тебя любым. И только они достойны того, чтобы быть рядом. Забудь обо всех остальных — они ничего не значат в твоей жизни.