– Вот болван! – прошипела она на довольного Сырника, лупящего хвостом-бубликом по зарослям засадного убежища. – Напугал, собака… Ну чего ты пришёл? Я где велела ждать?

Пёс возликовал. По неведомой причине: то ли потому, что его удостоили беседы, то ли потому, что понравилась весёлая игра в прятки. Киру он застукал и решил в связи с этим отметить свой триумф победными прыжками вокруг неё. Панические попытки девушки его угомонить вызвали у Сырника неконтролируемый приступ восторга: он радостно облизал ей лицо и, спружинив задними лапами, передние вскинул ей на плечи с целью пообниматься. Пискнув, Кира опрокинулась на спину в густую траву, вскочила тут же, отпихивая собаку и испытывая страшную неловкость при мысли о том, как глупо она спалилась. Наверняка, народ на площади сейчас с недоумением таращится на раскачивающиеся макушки зарослей у стены. Сейчас… сейчас кто-нибудь подойдёт, раздвинет ветви и…

Мысль эта внезапно вылетела из головы, сменившись ледяным, чёрным ужасом: прямо ей в глаза уставилась кобра, вскинувшая гибкое тело в атакующей позиции и раздувшая капюшон. Её зловещее шипение заставило похолодеть…

«Какая же я дура! – обозначилось запоздалое прозрение. – Куда полезла? Решила, что в городском парке находишься? Где самый страшный зверь в кустах – это бомж Вован? Страшный в основном своей исключительной вонью и разговорчивостью… Боже, что делать? Что в таких случаях делают?!»

Она не знала. Зато Сырник, видимо, знал.

Он громко, надрывно залаял – кобра качнулась в сторону и перевела внимание на собаку. Пёс ударил змеюку лапой по хвосту, та резко клюнула в его сторону. Сырник увернулся, перескочил ей за спину – снова ударил по хвосту. Змея развернулась, скручиваясь мускулами текучих колец… Бросок! Пёс отпрыгнул, держа безопасное расстояние и заливаясь в остервенелом лае.

Пятясь задом, Кира на карачках поползла из кущей в сторону площади. Медленно-медленно, без резких движений… Только бы не вскочить, не завизжать, не броситься напропалую через заросли – так, может, кобра, отвлечённая собакой, не заметит её бегства…

Кобра резко обернулась в сторону уползающей добычи - собака, до которой оказалось не так-то просто дотянуться, интересовала её всё меньше. Жёлтые стеклянные глаза блеснули, обнажился в раззявленной пасти загнутый зуб…

Кира вскочила и визжа, как полноценный пионерский отряд, напуганный явлением привидения в простыне, бросилась на площадь. Она закапывалась в гущу толпы, которую совсем недавно подозревала в коварных умыслах, подпрыгивала, притопывала, сдирала с себя невидимых змей, пауков и прочую тропическую нечисть, о существовании которой внезапно вдруг вспомнилось. Люди торопились расступиться перед бесноватой кликушей, уважительно покачивая головами и благословляя её одухотворённое безумие.

Внезапно вырвавшись на свободное пространство перед алтарём, она не удержала равновесие и растянулась во весь рост, ткнувшись лицом в уже просохшую на утоптанной площади пыль.

Удар о землю привёл девицу в чувство, вытряхнув истерику из помутившегося от испуга разума. Но вставать она не торопилась. Лежала, приходя в себя и прислушиваясь к настроению людей, сжимала кулаки и скрипела зубами от боли и унижения.

«Разведчица херова, - думала она с отчаянием, отплёвываясь от попавшей в рот земли. – Сама к жертвенному алтарю заявилась, с песнями и плясками… И Сырника чего-то не слыхать. Неужели достала его кобра?..»

Эх, жизнь собачья… Ладно, надо подниматься. Не век же тут разлёживаться. Вставай, тряпка! И встреть уготованную тебе участь лицом к лицу!

Она приподняла голову и уставилась на чьи-то босые коричневые ноги.

– Тебе помочь, бедняжка? – осведомился сверху молодой и звучный голос. – Не продуло тебя во время столь стремительного перемещения с храмовых стен к подножию алтаря?

Что??

Кира торопливо села и во все глаза уставилась на склонившегося над ней мужчину. Он был молод, приятен лицом и улыбчив. На широких плечах, укрывая спину, лежал тяжёлый холм плаща. Тёмные кудри, стянутые серебряным обручем, падали на лоб, подчёркивая смеющиеся глаза и рельефный нос с горбинкой.

– Кто ты? – спросила Кира у человека, которого точно не было ранее на площади, потому что не заметить такого среди хромых, кривых и убогих, не выделить, как тополь среди терновника, попросту невозможно!

За спиной его мелькнула тень, и в свете гаснущего дня над незадачливой разведчицей склонилась молодая женщина с чёрными косами и ямочками на пухлых щеках.

– Бедная девочка! – улыбнулась она ласково и протянула пострадавшей платок. – Зачем ты прибежала сюда? Думала, бросим, не выполним обещание?

– Обещание? – тупо повторила Кира.

Молодая пара подхватила её под руки и помогла подняться.

– Ну конечно! – подтвердил мужчина. – Мы не отказываемся! Уже сегодня ты вернёшься в драгоценный твоему сердцу Пашмир, обнимешь родных и близких…

– Не отказываетесь? – пролепетала Кира, обводя взглядом столпившееся вокруг собрание. Собрание глядело на неё доброжелательно, глазами людей, находящимися в ладу с самими собой, и улыбалось белозубыми улыбками. – А… вы… это кто?