На всякий случай ещё раз настороженно оглядевшись, девушка подхватила с противня горячий пирожок и с удовлетворённым урчанием впилась в него зубами.

Ну что за чудесная сказка! Ей здесь определённо нравилось. Если бы ещё не скребущее беспокойство об исчезнувшем в неизвестном направлении Медведе…

В обнимку с пирожками Кира уселась у подножия печи, прижалась спиной к её уютному боку и, прикрыв глаза от наслаждения теплом и сытостью, погрузилась почти в медитативное, ленивое скольжение по волнам томного удовлетворения.

«Как странно, - плыли в голове медленные щекотные мысли, - я счастлива такой малостью… Просто едой, теплом и затишьем в моих бесконечных злоключениях… Неужели для того, чтобы почувствовать счастье от еды, надо голодать? А удовольствие от тепла может быть лишь после ночёвки под кустом? Почему человек не может радоваться ежедневно своей уютному одеялу и доступному обеду из трёх блюд так, как радуется редкому и недоступному сухарю? Вот было бы здорово, оказавшись снова дома, каждый раз испытывать радость от благополучия, которого я раньше попросту не замечала. Но это, наверное, невозможно… Я вернусь, и счастье перестанет быть счастьем сразу же, как только станет привычным…»

Кира сжевала третий пирожок, отметив, что в отличие от предыдущих – с кашей – этот оказался с капустой, и задумалась о четвёртом. Но вставать было лень. Или не лень? Или это мысли – обычная сутолока различных мыслей, толкущихся в голове – задерживали её на месте?

Возникло странное ощущение: будто в этой круговерти вот-вот должно вспыхнуть что-то ценное. Если она посидит ещё немного, замерев, почти не дыша, не вспугнёт эту блуждающую вспышку, то вдруг, неожиданно поймёт нечто: нужное, правильное, ошеломительно откровенное.

«Вот ты говоришь, - обратилась она к себе, - не «если» вернусь домой, а «когда». Ты так уверена, что вернёшься? С чего это? Ведь никто ничего не обещал, правда? Впрочем, не в этом даже вопрос. Вопрос, который теперь волнует меня гораздо больше: хочу ли я вернуться?»

Она распахнула глаза и уставилась в белёсое рассветное небо.

«Почему? Откуда этот вопрос? – Кира отлепила затылок от печи и повертела головой, будто опасаясь увидеть того, кто ей эту странную мысль нашептал извне. – Откуда, откуда… - фыркнула она, насмехаясь над собственным лицемерным недоумением. – Тоже мне, бином Ньютона! Оттуда! Из-за него, конечно! Как я смогу существовать в том мире, где нет его? Никак. Это очевидно. Или… не совсем так уж очевидно? И… дело не только в нём?»

Девушка невидяще смотрела на ползущую по колену букашку.

«А в чём?»

Букашка доползла до края и обречённо плюхнулась в траву.

«Дело в том, что я больше не вижу себя в прежней жизни!» - с ужасом осознала Кира.

Тусовки, бутики, дизайнерская квартирка на шестнадцатом этаже, офис, договоры и маркетинговые концепции, глубокомысленные рожи на тупых совещаниях, карьерные подсиживания и охота на любовника понаваристей – вернуться ко всему этому после пережитого???

Прежний мир казался до ужаса нелепым. Пластмассовым. Лишённым жизни и смысла.

«А помнишь, - услужливо подсказывал кто-то безжалостно насмешливый, засевший в голове с неудобными вопросами и нежеланными разоблачениями, - твой первый разговор с Бригиттой на Лизаветиной свадьбе? Что ты ей тогда проповедовала в качестве жизненных ценностей? Удовольствия и благосостояние? Разве теперь ты так не думаешь?»

Кира энергично потрясла головой и в растерянности обхватила её руками.

«Похоже, я проспорила ведьме «ярика», - усмехнулась она невесело. – Только будет ли у меня возможность расплатиться по долгам?»

Она тяжело поднялась на ноги и кинула быстрый взгляд на противень с румяным печивом. Есть перехотелось. Даже смотреть на пирожки было неприятно. Как будто они были виноваты в посетивших её мыслях… Или, может, в этом было виновато странное волшебство породившей их печи?

– Ага, - сердито пресекла мыслебред Кира. – А ещё прошлогодняя лопата и зелёный крокодил. Всё, хватит!

Она энергично помахала руками, разминаясь после сна и похлопала себя ладонями по щекам, дабы взбодриться и разогнать нежеланные, пугающие думы.

… Дорога по-прежнему лежала под ногами – вела, звала, понукала. А раз есть дорога – по ней следует идти. Кира спрыгнула со ступени обочины на примятую траву колеи и пошагала вниз с холма.

«Ну вот, так-то лучше. Вместо того, чтобы рефлексировать о смысле жизни, подумай лучше о насущном: в какой сказке оказалась? Это будет гораздо полезней…»

Солнце поднималось быстро, высушивая росу и влажную от росы одежду путницы. Становилось жарко. Яростно гудели шмели в придорожном клевере, стрекотала невидимая певучая саранча.