– Ну, деточка моя, как всегда… Необычайно проницательна. Но отчего же, заметив это обстоятельство, ты забываешь об особенностях Габрусиного характера? Ведь сообщать ей какие-либо важные сведения, возвратные рецепты – дело совершенно безнадёжное. Малышка витает в облаках - не скажу, правда, что это плохо…

– Что же делать ей, если она захочет отменить своё желание? А, любящая крёстная? Вдруг принц окажется пьющей, беспардонной скотиной?

Услышав сквозь нагромождение собственных печалей столь чудовищное предположение, Медведь аж подпрыгнул:

– Нет! Только не это! Действительно, что тогда? – воскликнул он и с беспокойством уставился на колдунью.

– Ну-ну-ну, закипишевали… Чего разволновались, золотые мои? Неужели думаете, я не позабочусь о своей дорогой девочке?

– Откровенно говоря… - пожала плечами Кира. – Не особо-то вы о ней до сих пор заботились, пока жила она в унижении и пренебрежении у Збжевских…

Колдунья только плечом пожала. Почувствовав усталость после сегодняшних вечерних волшебств, она плюхнулась со светлячковых высот прямиком на свою тыкву и придвинула поближе блюдо с курицей.

– Не тебе, - промычала она с набитым ртом, - судить о заботливости, девушка… А с мечтаниями и желаниями Габруси всё образуется, поверьте старой колдунье. Наилучшим для неё образом.

Медведя её слова, видимо, успокоили. Он кивнул и снова ковырнул когтем столешницу:

– Смею ли я надеяться, уважаемая госпожа фея, - молвил он, отчаянно смущаясь, - что теперь настала моя очередь попросить вашего благодеяния?

– Э! Погодь-ка! – восстал вдруг Спальчик. – Я чёт не понял: Сырнику, значит, его желание сразу в миску насыпали, девчонка тоже в тыкве на бал умчалась… А где моё-то волшебство? Где моя гора золота? Где тыква, на которой я уже должон мчаться в королевский дворец? Поперёд Пепелюшки между прочим!

Бригитта скинула Сырнику под стол косточку от куриной ноги и вытерла пальцы о радужную органзу платья:

– Ты, дорогуша, не спеши, всё будет. Не успеет солнце взойти дважды, как ты уже будешь позвякивать собственными монетами. Просто в подобных желаниям – об обогащении – свой алгоритм, понимаешь? Не могу я материализовать гору золота из воздуха или превратить в него черепки – во избежание инфляции, детка. Потому как, если грянет инфляция, какой же ты тогда будешь богач?

– Чё? – сморщил лоб Спальчик, усиленно пытаясь уразуметь смысл непонятных слов.

– Богатство придёт к тебе естественным путём! Чё… Жди, охламон!

– Каким?

– Самой любопытно, душа моя! Посмотрим… А что касается тебя, - она пригубила бокал и посмотрела поверх его края на Медведя, - знаю я в чём твоя беда… Избавить от неё не могу, поскольку не я организовывала, но рецептик к избавлению – изволь… Поскольку он предусмотрен не был изначально, я это упущение в силах исправить.

Она что-то быстро накарябала на бумажке и, перегнувшись через стол, положила зверю под нос. Тот прочёл и поник.

– По-другому никак?

– Классика, вообще-то, - поджала губы колдунья. – Я могла бы, конечно, порекомендовать жабью слизь или слюну голодной девственницы в полнолуние, но… Методы сомнительные, не доказанные официальной наукой. Да и, честно говоря, слабодейственные. Эффект временный, и собственно… Ты рецепт-то берёшь? Или ломаться будешь?

Медведь вздохнул и протянул лапу. Бригитта дыхнула на редиску и припечатала ею свою размашистую подпись. Потом зевнула, подпёрла голову рукой. Обвела скучающим взором разорённый стол. Намёк был прозрачен, как день: хозяйка утомилась и усиленно демонстрирует гостям, что тем пора бы и честь знать.

– Стало быть, я обречён? – всё же решился осведомиться Медведь, медленно разжёвывая бумажку с рецептом. – Ваша рекомендация, госпожа фея, неисполнима…

– Я никогда, - подорвалась колдунья и сердито принялась составлять пустые миски одну в другую, - не даю безнадёжных рекомендаций! Сами-то вы!.. все вы, тут сидящие, должны что-то сделать для собственной судьбы? Должны пошевелить мозгами и лапами слегка? Всё ждёте, что на блюде вам поднесут благодеяние, лодыри!.. Может, чаю?

– О нет, что вы! – тактичный Медведь намёк понял. – Мы и так засиделись. Нам пора, - он подпихнул Спальчика в бок.

Тот лениво сполз с тыквы.

– А чё? Я бы выпил… - заикнулся было он, и, снова получив тычок, зашипел недовольно, зачесался.

– Ну нет так нет! – подытожила хозяйка.

Вмиг со стола пропала посуда и объедки. А после и сам стол растаял в эфире. Осталась только стопка тарелок, которые Бригитта зачем-то держала в руках.

– Спокойной ночи, деточки! Заходите как-нибудь ещё! Если проголодаетесь… - и выжидательно-нетерпеливо уставилась на гостей.

Спальчик с Медведем, торопливо раскланявшись, двинулись к воротам.