Именно Шанта в свое время предсказала смерть дяде Михаилу, отцу Андрея. Из-за нее же в городах начинались беспорядки, когда она на весь телеэфир заявила, что империя падет под натиском разрушений.

Конечно, выразилась Шанта иначе, но люди поняли по-своему. Им хватило пары строк, чтобы перевернуть смысл. А зачинщикам оставалось только бросить искру и развязать хаос на улицах.

«Уйдет старое, придет новое.

С горем, кровью и криками угасающего народа.

И будет стонать земля, а с ней содрогнутся небеса от плача безжалостной королевы.

Каждый, кто оглох — услышит.

Каждый, кто ослеп — увидит.

Прозреют те, кто разучился чувствовать.

Смерть не остановит ее, пока не закончится цикл перерождения».

Строчки того страшного предсказания я выучил наизусть и много лет маги, ведьмаки со всей страны бились над разгадкой. Ведь годы шли, а чудовищное пророчество не сбывалось. На все вопросы Шанта только таинственно улыбалась и беспечно пожимала плечами.

В конце концов, люди перестали в это верить, когда СМИ ведьму объявили шарлатанкой. Она исчезла из поля зрения властей, пропала с радаров. Откуда Екатерина Павловна вспомнила о ней и зачем решила притащить на бал — непонятно.

— Почему бы и нет? — вдруг подал голосочек Андрей.

— Тебе так нравится играть с тем, что выходит за рамки реальности?

Все присутствующие притихли, я ощутил осторожное прикосновение и посмотрел на подошедшую Вильгельмину. Чудесным образом она почувствовала мое настроение куда лучше, чем остальные. Или просто оказалась более наблюдательной.

— Разве вся наша жизнь не раздвигает эти рамки? — Андрей развел руки в стороны. — Посмотри вокруг, Алекс, здесь повсюду магия. Мир гораздо сложнее, граней бесчисленное множество. Какая разница, покажем мы людям еще одну или продолжим делать вид, будто все в порядке.

Он как бы намекал, но при этом выражался весьма пространственно. Хотя сильнее всего меня задел тот безумный блеск в глазах, что мелькнул за секунду до окончания фразы. Словно на миг из-за шкурки приличного светского человека высунуло уродливую морду чудовище, коим Андрей являлся. Его прокоптившаяся насквозь душа давно почернела от пламени адских углей, что тлели внутри сознания.

Или у меня слишком разыгралось воображение после встречи со Жнецом.

— Поступайте как считаете нужным, — я вернул домовому чашку. — Только потом не скулите, почему в народе вас всех дружно поносят.

— Кому вообще интересна чернь, — фыркнула Валерия Сергеевна и чопорно пристроила к носу кружевной платочек. — Еще думать об их мыслях.

— Лера, пожалуйста, — попыталась сгладить неловкий момент Тамара Генриховна.

— Люди всегда болтают, Алекс, — натянуто рассмеялась Екатерина Павловна, но в ее голосе послышались металлические нотки. — У этих лентяев слишком много времени на сплетни.

— Разве… Свободный человек не может выразить свой… Мнений? — Изабелла с интересом склонила голову, а ее подруга, Маргарита, поддалась вперед. Будто акула, почуявшая кровь.

Опять тишина. На сей раз тягучая и мрачная. Никто не отвечал на поставленный вопрос, словно обдумывали, как свернуть с кривой дорожки, на которую сами и ступили. Именно так и заканчивались все философские разговоры на тему добра, зла, свобода и прочего. Каждый считал свое мнение — точкой в конце списка бесконечных аргументов.

— Спасайте, — я наклонился к уху Вильгельмины и уловил недоумение на ее хорошеньком личике.

— Что?

— Вы желаете стать императрицей. Как же собираетесь править этим клубком змей, если не способны поставить их на место? Их здесь всего шестеро, исключая нас с вами. Представьте, когда таких целый двор.

Она моргнула, затем повернулась к стоящим вперед людям и прокашлялась.

— Дамы и господа, — Вильгельмина прочистила горло, — мы здесь собрались, чтобы обсудить подготовку к балу. Давайте им и займемся. У барышни Онищук еще много дел сегодня, так что не будет тратить время попусту.

Взгляд в мою сторону. Острый, настороженный, словно в ожидании одобрения. Пожав плечами, я едва заметно кивнул, давая понять, что Вильгельмина справилась. Коряво, постановочно, но она хотя бы попыталась. Правда, ехидный смешок Андрея смазал весь эффект. Поэтому, проходя мимо него, я счел своим долгом наклониться и прошептать ему на ухо:

— Еще раз вытащишь жало в присутствии эрцгерцогини, я тебе его вырву с корнем. И никакое проклятие меня не остановит. Понял?

Он шарахнулся в сторону, чисто по инерции. Но все равно приятно, так что я не удержался от торжествующего цоканья. Ни ненависти, ни злости не появилось в искаженных чертах, зато прекрасно вспыхнули в глазах. Кузен молча проглотил обиду и опустил голову, чтобы скрыть взор, полный ярости.

— Конечно, ваше императорское высочество.

Дальнейшее пребывание в компании тетушки стало обременительным, поэтому я сослался на дела и отсутствие завтрака. Быстро убрался из зала, провожаемый взглядом от любопытной мавки Олёны, затем поспешил в свои покои. В кабинет, где меня ждала еда, вино и Ольга.