Похлопав ресницами, я прижалась к нему теснее, оставила на губах короткий поцелуй и протянула:

— Очень неприятно, когда поворачиваются спиной или игнорируют твое мнение, да? Вот и мне не понравилось.

Алексей промолчал, внимательно разглядывая меня. Потом вдруг усмехнулся, запустил пальцы в волосы, чтобы растрепать тщательно уложенные пряди. Следующий поцелуй получился жестким, ярким, точно вспышка на солнце. Он сбивал с ног, отчего колени подкосились, и мне пришлось схватить за полы пиджака.

— Расскажешь, как собрался разрабатывать месторождения для выхода на внешний рынок? — промурлыкала я, пока грелась в тесных объятиях. — И надо решить вопрос с кредитом от банка для завода. Ты ведь заставил Глушицкого раскошелиться.

— Если помолчишь пять минут, дашь позавтракать и прекратишь напитываться моими эмоциями, так и быть. Даже про освоение Зашихинского месторождения поведаю.

— Всего-то пять? Ах, Алекс, я думала, вы способны на большее, ваше императорское высочество.

К нему вернулось игривое настроение, потому что я услышала шелест сдвигаемых бумаг и оказалась на столе. Пиджак полетел в угол, откуда донесся тихий хлопок. Крохотный домовенок, как появился, так и пропал.

— Кошмар, а не женщина.

— Согласна. А теперь вернемся к умным беседам про деньги и будущие проекты…

***

Дворец всегда оживал после одиннадцати утра, поэтому я не удивилась количеству прислуги. Вовсю шла подготовка к предстоящему балу, нечисть и люди совместными усилиями занимались чисткой произведений искусства, протиркой труднодоступных углов от пыли и проверкой безопасности каждого закутка. Количество охранников утроилось, бесшумно скользили между императорскими мундирами бравые черносотенцы.

Они нервировали меня своим присутствием, но я делала вид, будто не замечала их пронзительных взглядов. Один особо ретивый шел за мной всю дорогу от кабинета цесаревича и сверлил взором затылок, отчего кожа нестерпимо чесалась в этом месте.

Мне казалось, что вот сейчас меня повалят на пол, предъявят обвинения в измене и незаконном применении магии хаоса. Потом спешно зачитают приговор, отведут на задний двор и расстреляют. Или отправят в застенки Петропавловской крепости, где я закончу жизнь в одиночестве и бесконечных страданиях.

Фантазия разбушевалась. Ужас.

— Княгиня! Какая встреча!

Я вздрогнула, остановилась и спешно изобразила реверанс перед Екатериной Павловной, теткой Алексея, ее подругами, сыном, Вильгеминой и еще двумя дамами. Не иначе как фрейлины юной эрцгерцогини. Презрительные взоры австриячек сильно выделялись на фоне показного радушия ее светлости.

Я удивилась, как с таким отношением они еще не вылетели за пределы империи. Уж очень не любили у нас подобного рода задир. Обычно пары предупреждений хватало, чтобы человек поумерил пыл в отстаивании своего недовольства. Потом в ход шли тумаки, если речь о простом люде, а в случае царских особ — вывоз за границу без права посещать Россию на ближайшие двести лет.

— Ваше высочество, ваша светлость, графиня, баронесса, — я приподняла брови, глянув на придворных дам Вильгельмины. — Леди?

— Ох, простите, княгиня. Это графиня Изабелла Хотек и баронесса Маргарита Вильчек, — представила их Екатерина Павловна.

На лице Вильгельмины не отразилось того, что я прочла в ее взгляде. Шок, удивление, затем ярость и раздражение от подобного пренебрежения к этикету. Поскольку обе женщины являлись придворными дамами принцессы, то и представлять их должна она. Как старшая по титулу. Но Екатерина Павловна намеренно опустила эту деталь и весьма дерзко указала чужестранке на место.

Понятия не имею, что задумала старая ведьма, но участвовать в ее играх я не собиралась. Публичные пощечины заморским принцессам не приветствовались мной независимо от моего отношения к ним. Ревность ревностью, но за такое Алексей бы никого не похвалил.

Поэтому я развернулась к Вильгельмине, слегка опустила голову и спросила:

— Ваше высочество?

Благодарная улыбка чуть тронула губы принцессы.

— Екатерина Павловна все верно обозначила, — поспешила ответить Вильгельмина.

— Вы куда-то направляетесь, княгиня? Вас проводить? Нынче очень опасно разгуливать по улицам столицы без надзора, — от кротости в голосе князя Андрея у меня холодок пробежал по спине.

Он явно получал удовольствие от всего происходящего. Хихиканье со стороны подружек его матери и невнятное шипение от фрейлин принцессы напитывали этого павлина. Андрей Михайлович не вмешивался в женские разборки, зато с восторгом следил за противостоянием. Роль наблюдателя очень шла ему, в ней он был органичен.