— Где сейчас Яков Павлович? — услышал, как Гера задал интересующий его вопрос.

Пальцы обхватили покрытые инеем металлические прутья, и сквозь перчатки пробрался зимний холод. Он обжег кожу, но я все равно придвинулся ближе. Вдохнул ледяной воздух полной грудью и напряг зрение.

— Дак уехал. Сказал, что в Петербург по делам на неделю. Третий день уж нет его.

— Личные вещи не проверяли?

— А имелся повод?

— Я-а-ясно, — протянул Гера и щелкнул пузырем жвачки. — Ключи от ворот есть?

— Даша, — позвал я, боковым зрением замечая, как она отлепилась от двух своих напарников.

— Ваше Превосходительство?

Даша встала по стойке смирно, но шестым чувством я ощущал ее беспокойство. Как и мой браслет, который сильно нагрелся на запястье. Словно напитывался энергией от невидимого глазу источника.

— Что-нибудь слышишь? — чуть тише спросил я.

— Вы чего там? — поинтересовался Гера, а сзади загремели ключами.

— Ни птиц, ни зверей. Мертво, — откликнулась Даша и ее взгляд полыхнул красным.

Почему Митяй ничего не сказал? Неужели не чувствовал? Или амулеты сбили с толку и не позволили ему пройти дальше?

— Евсей, — я опять развернулся к коменданту и поймал напряжение на его лице, — что-нибудь странное находили помимо трупов и нечисти?

— Странное? — озадачился он.

— Да. Вдруг вы или ваши ребята что-то заметили…

Парни снова переглянулись, зашушукались. Пока один из них не выдал:

— Подснежники! Мы с ребятами видели подснежники, когда ходили в караул до закрытия парка. В любое время года.

Посмотрев на Геру, я мрачно выдал:

— Вызывай сюда наряд специалистов. Нам нужно срочно…

Договорить я не успел, поскольку из парка донесся душераздирающий крик.

***

— Церковь совсем обветшала. Потолок уже на головы сыпался, а денег на починку никто не выделял. Такими вопросами занимался Яков Павлович. После очередного рапорта батюшка покинул паству, и мы остались без защиты.

— Анекдот вспомнился: «Приходит волк к зайцу за долгом: стучит в дверь, требует назад свои деньги. Тот открывает и начинает тараторить с порога: “Какие пять рублей? У нас нет четырех рублей. Мама, у нас есть три рубля? Мама, дай ему два”, — Гера расхохотался, и остальные заулыбались в ответ. — Прямо как наши дорогие чиновники. Выделил денег, а все в карманах осело, и дошли до места назначения копейки.

Я покачал головой, не осуждая, но и не одобряя его болтливость. Похоже, что именно из-за острого языка Геру послали сюда с командой. В противном случае он сидел бы в офисе и грел кости в морозный день, а не бродил по парку в поисках непонятной нечисти.

Не жилось ему спокойно: то с дочкой графской по молодости связался и в проблемы вляпался, то роман с супругой начальника закрутил, то на ведьме чуть по пьяной лавочке не женился. Потом всем отделом от дряни всякой лечили с помощью лекарей да медиумов. Мстительная оказалась барышня.

Теперь, пожалуйста, ругался на власть. Опять.

— Что? — вскинул брови Гера, когда я осуждением посмотрел на него.

— Родольский, у тебя рот закрывается когда-нибудь?

Ответом мне стала ехидная ухмылка.

— А у тебя?

Я закатил глаза и негромко фыркнул.

— Придурок.

— Сам такой, — отмахнулся Гера.

Ссора пятилетки с шестилеткой, а не разговор двух взрослых мужчин — по-другому нашу короткую перепалку не назвать. Благо, что никто не обращал на нас внимания, ибо стало всем не до того. Парни из дворцовой полиции вертели головами и следили за происходящим вокруг.

Гера же отчалил к Даше и крутился возле нее ужом в попытке урвать каплю внимания со стороны холодной подчиненной. Выглядело бы забавно, но печаль и тоска в его чертах рубили на корню рвущийся из груди смех.

«Вот живешь беспечно много лет, романы крутишь, бабочкой скачешь. А потом нежданно вляпываешься по уши, но твоей избраннице оно даром не нужно», — с грустью подумал я и невольно вспомнил Катю.

— Капитан, куда идти-то? Снегом все замело, и дороги давно не чистили.

Я встрепенулся, услышав голос очкастого парня из команды Геры.

— Двигаемся к центру печати по дорожкам, Жень, а там посмотрим. Оружие наготове.

Наши опасения не подтвердились, и никакая дрянь навстречу не выскочила. Криков мы тоже больше не слышали. Будто весь лес вымер, когда тяжелые цепи упали в снег, и щелкнул затвор замка. Для верности мы немного углубились в заросли, но быстро увязли в снегу и вернулись на заметенные дорожки.

Сугробы затягивали ноги, точно трясина.

Леший старался, не иначе. А то и несколько. Потому что хорошо очерченная дорожка внезапно заплутала между деревьями, словно уползающая змея.