Когда мы привели сюда Макса, Егор не обратил на него внимания, а все жался к сваленной у стены куче кирпичей. Я предположил, что дело во внешности зеркальщика. Много лет он скрывался под чужими личинами и, вероятнее всего, приходил к соратникам в разных масках.

Но после демонстрации некоторых возможностей, когда Макс в шутку напугал одного из охранников стеклянными шариками, ничего не изменилось. Только двое бывших пособников краснозорьцев, что сидели здесь с момента нападения на Зимний дворец, попросили увести их со двора. Остальные либо огибали зеркальщика десятой дорогой, либо по типичному тюремному понятию «бычили» его, либо игнорировали. Как Егор.

Вдруг они все-таки не знакомы?

— Вы читали его дело?

Я потянулся к смартфону, чтобы открыть папку с архивом. Кто-то из ребят, кажется, Елизар, скидывал мне все рабочие файлы в облако. Иван Романович раздулся, как индюк, и недовольно пробурчал:

— Конечно, это же моя работа.

Будто бы мне не плевать.

— Есть там что-то интересное?

— Кроме того, что парень бросил бюджетное место на медицинском ради сомнительных перспектив на борьбу с властью? Нет.

— Он что-нибудь говорил на допросах? О Калецкой, к примеру?

Перед глазами встало белое, точно бумажное полотно, лицо Жени с дыркой от пули на лбу. Студентка Смольного, умница и красавица, а такая трагичная судьба. Сначала я думал, что именно Егор втянул возлюбленную во все это дерьмо. Однако, чем больше наблюдал за ним, тем сильнее убеждался в обратном.

Больно нелюдимым и загнанным казался наш отчаянный некромант. Когда я открыл его личное дело и пробежался по краткой биографии, то усмехнулся от собственной наблюдательности и проницательности.

Какой с него революционер?

Ни кружков, ни активной позиции, ничего. Социальные сети не пестрили типичными прикольчиками или лозунгами. Обычный выходец из глубоко верующей семьи: друзей нет, родители ушли рано, воспитывала бабка, которая померла в прошлом году. Учился, работал, крутился, потом встретил Женю. Глядя на даты их совместных снимков из тех же источников, что и вся остальная информация, повстречались они тоже аккурат в те месяцы.

У парня с вечными проблемами, в том числе финансовыми, шансов избежать отравляющей силы духа революции меньше, чем у обычного человека с крепким тылом. Наивный молодняк, который верит, что мир легко изменит по щелчку пальцев. Нужно только выйти на митинг, кинуть в полицейского взрывающий коктейль в бутылке или устроить теракт.

По перепискам из многочисленных чатов стало ясно, что обрабатывали ребят профессионалы. Поднимали панику на горячих темах, кидали видео с нужным ракурсом, играли на нервах нестабильной молодежи.

Сначала втянули Женю и ее подруг, половину из которых мы не нашли, потом Егора с другими ребятами. Маг с хаосом такого уровня, как у него, ценнее, чем среднестатистический телекинетик с небольшим источником. Потому-то с теракта на Васильевском краснозорьцы в первую очередь уводили его, а не Женю.

— Не-а, — качнул головой Иван Романович. — Один раз спросили, так он разревелся и в истерику впал. Чуть половину допросной не разнес магическим всплеском. Как только потом на ногах стоял — непонятно.

— В смысле?

Я развернулся к заведующему и тот помялся.

— Слушайте, Ваше Превосходительство… Я многих красных повидал в нашей тюрьме, и часть из них владела хаосом, но эти ребята…

Он кивнул сначала на Макса, потом на Егора, затем понизил голос до заговорщицкого шепота:

— Не знаю, как объяснить… Они сильнее, что ли? Мы избитого Кайриса к нашему лейб-лекарю водили. А Вячеслав Семенович сказал, что там никаких внутренних повреждений. Представляете? Ни-ка-ких! На нем раны, как на собаке зажили. Я первый раз наблюдаю, чтобы расквашенная в хламину рожа за несколько суток превратилась в одну жалкую гематому.

Растерянно похлопав ресницами, я сдвинул брови и опять посмотрел на записи в телефоне.

— Про заключения лейб-лекаря никому, кроме меня или Баро Степановича. Ясно? — строго сказал.

— Да вы что, Ваше Превосходительство, никогда…

— И с безопасностью решите вопрос! — рыкнул следом, на что Иван Романович вжал голову в плечи. — Какого черта у вас посреди дня в душе творится чёрт-те что?

— Так оно… Простите…

Опять лепетание, на которое не обратил внимания. Взгляд приковало к ёжившемуся от холода Егору. Он посмотрел на сизое небо, где едва-едва проглядывались лучи вошедшего на вершину солнца. Безумная идея промелькнула в голове и укрепилась в тот момент, когда скучающий Макс подбросил вверх осколки льда и негромко рассмеялся.