Короткий смешок стрелой вонзился в тело, хотя и не причинил вреда. Просто неприятно, такой легкий дискомфорт. Но я-то считал, что давно пережил детские обиды. Ни слова, ни действия матери не тронули бы меня.

Вторая ошибка за сегодня. Или уже третья?

— Скоро ты поймёшь, что до сих пор я действовала умеренно, сын мой.

Я невольно усмехнулся. Умеренно? Похоже, у нас разнились мнения о методах борьбы за власть.

— Нет, мама, — резко оборвал я. — Твоя «умеренность» слишком дорого обходится стране. В прошлый раз чуть не погиб целый город, а что будет завтра?

— Милый, — стук каблуков эхом разлетелся по храму, когда мать обошла канун, — политики часто принимают непопулярные решения ради всеобщего блага. Но ты и сам все знаешь.

Ответа не последовало. Я развернулся и поспешил на выход, пока в спину толкал горький смех матери. Он закружился, затем вторил треску свечей и песнопениям вьюги за стенами храма. А потом исчез, когда я толкнул массивную дверь и окунулся в дерзкую прохладу зимнего дня. Оборвался так внезапно, что я недоуменно обернулся.

Мамы не было, зато раздались громкие крики на улице.

— Ваше высочество!

Ко мне бежал Баро, поскальзываясь на промерзшей брусчатке. За ним двое охранников, в одном из которых я узнал водителя. Жгучий ветер хлестал по их щекам, сбивал с ног, подхватывал полы шинелей.

— Ваше высочество, вернитесь в храм! — Баро махнул рукой, а за спиной что-то полыхнула.

Тройка пентаклей из младшего аркана расплылась тенями, затем стремительно обогнала охрану и поспешила в мою сторону. На помощь. Туда, где столпились зеваки и прохожие. Одни доставали смартфоны, другие негодующе покачивали головами, третьи переговаривались и показывали пальцами. Они смеялись и возмущались, но никто пересек невидимую черту.

Границу, за которой танцевала она.

Хрупкая девушка в струящемся белом платье двигалась в такт мелодии флейты. Наряд казался таким прозрачным, что я бы с легкостью принял его за иллюзию. Метель перебирала невесомую, словно паутинка, ткань, юбка облепляла стройные ноги. С каждым шагом, движением и поворотом босые ступни все больше увязали в снежном покрове.

Но незнакомка не боялась ледяных прикосновений. Она вся жила мелодией, игнорировала и прохожих, и окружающий мир. А потом утянула за собой меня. Я потерялся во времени и пространстве, забыл вообще, где нахожусь и зачем.

Ровно до тех пор, пока флейта не прервалась и смоляные пряди упали на плечи. Запястье резко обожгло — сработал защитный браслет. Слишком поздно, чтобы прятаться или надеется на его силу.

Наши взгляды уже пересеклись.

Вдохнув поглубже, я сбросил чужое заклятие и зашипел от прострелившей руку боли. Браслет разогрелся до такой степени, что грозил расплавиться. Да еще люди, чьи крики и паника мешали моей охране и пентаклям пробиться сквозь прозрачный купол.

Девушка смотрела, но не двигалась. В глубине мутных глаз теплились остатки жизненной энергии, вложенной магом в ее тело. И я знал, что она мертва. Трудно этого не понять, когда в груди незнакомки дыра, а рваные края открывали взору бесконечную пустоту.

— Во… зь… ме… шь… е…го? — девушка с трудом разлепила потрескавшиеся губы.

Я захлебнулся воздухом и желчью. В узких ладошках билось сердце, вырезанное неумелой рукой из тела танцовщицы. Пальцы перепачкались в крови. На сорочке, которую я сначала принял за платье, остались бурые пятна.

— Во… зь… ме…шь?

Рваными толчками из горла вырывался по слогам один и тот же вопрос. Точно сломанная кукла, незнакомка сделала неуверенный шаг, затем второй и едва не рухнула у крыльца. Голова дернулась, рот приоткрылся, длинные ресницы затрепетали и скрыли на мгновение жуткий взгляд.

— Во… зь… ми, — край губ приподнялся в улыбке.

— Неужели не возьмете, ваше высочество?

Дыхание опалило щеку, но я не тронулся с места. Опустил взор и заметил руку в перчатке, которая сжимала продолговатую трубку. На лаковой поверхности я заметил отверстия, один конец ствола был закрыт. По краям искрилась магии хаоса, от вида которой я передернул плечами.

Флейта. Без всяких сомнений. За моей спиной или носитель дара, или Призванный. Тот самый музыкант, что устроил шоу с мертвой девицей.

— Во… зь… ми, — танцовщица рухнула на колени и протянули мне сердце.

Мощный взрыв сотряс купол, сквозь пелену я заметил мечущихся людей. Баро перешел к старшим арканам.

— Ну что же вы, Алексей Николаевич? Не возьмете плату?

Таинственный музыкант вышел из-за моей спины, я выхватил боковым зрением пересекающий лицо шрам. После чего маг спрятался за мощной иллюзией, но я все равно видел. И чернеющий взор, и кривую ухмылку на тонких губах, и проплешину на правой брови.

Птичьи черты внезапно заострились, когда он понял, что мой браслет развеял магию амулета. Серебряная звезда на цепочке смигнула и погасла, превратившись в бесполезную игрушку. Но маг не испугался, наоборот, развеселился пуще прежнего.