— Говорят, жвачка остается в желудке семь лет после того, как ты ее проглотила. Интересно, правда ли это… — Киан задумался, и глаза Перл расширились от ужаса. — Сделай это, — приказал он.

Она вздрогнула, и я шагнула вперед. Это зашло уже достаточно далеко. Но когда я приблизилась, чтобы попытаться вмешаться, Киан выбросил руку, останавливая меня.

— Я разберусь с тобой, когда закончу разбираться с Девикерс.

— Киан, — прорычала я. — Прекрати. — Он проигнорировал меня, рассматривая Перл, и все ее лицо сморщилось, когда она проглотила жвачку, ее горло дернулось, когда она сглотнула.

— Открой рот, — проинструктировал Киан, и Перл послушалась, когда он заглянул внутрь, чтобы убедиться, что она действительно это сделала, одобрительно кивнул, прежде чем схватить меня за руку и прошествовать мимо нее.

Я спотыкалась, когда он тащил меня за собой в бешеном темпе, мое сердце бешено колотилось при виде его ожесточенных черт. В нем не было того света, который я обычно видела в нем. Он придерживался своей клятвы, стать монстром, которым я его назвала. И теперь я собиралась заплатить цену за эти слова. Но я не собиралась умолять. Если он хочет доказать, насколько черным на самом деле было его сердце, то он только подтвердит мое обвинение. Под всем этим дерьмовым притворством, что я ему нравлюсь, на самом деле он просто хотел владеть мной и причинять мне боль, как и другие.

Он пинком распахнул двери и наполовину стащил меня по ступенькам во внутренний двор за Аспен-Холлс, увлекая по тропинке в направлении Храма.

Я оглянулась через плечо, обнаружив, что Сэйнт и Блейк следуют за мной. Блейк смеялся над чем-то в своем телефоне, как будто ему было наплевать на весь мир, а Сэйнт плыл по тротуару, как злобный призрак с незаконченным делом.

Вскоре мы прибыли к Храму, и Киан направил меня внутрь как раз в тот момент, когда с неба начал падать дождь, заливая мне щеки.

— Принеси ведро с мыльной водой и тряпку.

Я плотно сжала губы, раздраженно направляясь внутрь, когда Сэйнт и Блейк последовали за мной, а Киан ушел. Я с любопытством оглянулась через плечо, заметив, что он направляется к деревьям, и задалась вопросом, что, черт возьми, он запланировал для меня. Он собирался поваляться в грязи и заставить меня мыть его тряпкой? Не стала бы сбрасывать это со счетов.

Я бросила свою сумку на диван и уже собиралась уйти, когда заметила листок бумаги, торчащий из нее сверху. Я достала его, нахмурившись при виде напечатанных слов в центре страницы. Это определенно было не мое.

Я хочу попробовать на вкус грешные губы,

Ночью я буду преследовать тебя.

Вечно одинокий, вечно сломленный,

Скоро ты будешь принадлежать мне.

Я нахмурилась, взглянув на Блейка, который рылся в холодильнике в поисках закуски, а Сэйнт направился наверх, чтобы принять душ и переодеться в своем обычном режиме. Я сложила записку и засунула ее обратно в сумку. Должно быть, она по ошибке оказалась среди моих вещей, когда я все уронила. Хотя я бы не стала сомневаться, что Сэйнт написал такое жуткое письмо. Может быть, он поднялся до странных новых высот, трахаясь со мной.

Я направилась на кухню и достала ведро и тряпку из-под раковины, когда Блейк прекратил поиски в холодильнике, вместо этого его взгляд скользнул ко мне, как будто я могла быть именно тем, что ему нужно, чтобы утолить аппетит.

— Кое-кто попал в беду, — пропел Блейк, улыбаясь мне, открывая буфет и доставая пакет арахисовых конфет M & Ms. Он подбросил одну в воздух и, поймав ее ртом, с хрустом зажал между зубами. Я фыркнула от смеха, ставя ведро в раковину, плеснула в него немного мыла и начала наполнять теплой водой.

— Киан просто пытается доказать, что он большой страшный засранец, — сказала я беспечно, игнорируя напряжение в груди, которое говорило о том, что он был большим страшным засранцем и собирался сделать что-то ужасающее.

— Вот в чем наша особенность, Золушка… — Блейк кинул себе еще «M & M» и снова поймал его ртом с ухмылкой. — Недооцени нас, и мы докажем, что ты ошибаешься. Чертовски ошибаешься.

Я выключила воду и вытащила ведро из раковины.

— Так почему ты не швырнул в меня свое дерьмо, Блейк? — Я выгнула бровь, и его челюсть напряглась, а глаза потемнели на десять оттенков.

— Может быть, потому что ты знала, что я могу. Мне не нужно было это доказывать, — сказал он напряженным голосом, и я подошла ближе к нему, мое сердце бешено колотилось.

— Или, может быть, потому что ты знаешь, что я не виновата, — сказала я, пристально глядя на него, сломленная часть меня умоляла, чтобы так и было.

Он тяжело вздохнул, затем протянул руку и вложил мне в губы конфету M & M.

— Не льсти себе, Золушка. — Он улыбнулся, в его глазах снова заплясали огоньки, когда он вернул маску на место. — Но, может быть, мне действительно нравится, когда ты рядом. Иногда.