Я не на шутку испугался исходящей от дракона злобы. Он вдруг стал казаться мне не цивилизованным, каким я его увидел сразу, а жутким и диким, казалось, что он сейчас набросится на меня и тут же убьёт за то, что я посмел с ним спорить.

– Евгений, я… – я смотрел в его глаза с нескрываемым ужасом. – Постойте! Я не говорил этого…

А ведь так и было. Хотелось объясниться, но вдруг я заметил, что образы перед глазами сильно изменились. Изменился Евгений – его одежда превратилась из красивой в какие-то обноски нищего, из его пасти закапала вязкая слюна, на когтях появилась спёкшаяся кровь, чешую поразили уродливые миазмы, а глаза зажглись зелёным огнём; изменилась свеча – в огне я увидел лица, те самые посмертные маски погибших немецких солдат в администрации Сталевара; изменилось всё остальное – оно невидимыми глазу, но видимыми сознанием образами навевало чувство, что окружение болеет чем-то страшным, неизлечимым. В нос ударил запах смерти, крови и разложения. Во всём этом фонтане ощущений я всеми силами пытался убедить себя, что всё это неправда, ненастоящее. Но это безумие выглядело чересчур реалистично, чтобы я мог разубедить себя в этом.

– Убийство – есть добродетель… – повторял Евгений или же то, что было похоже на него и стояло сейчас передо мной. – Казнь – есть добродетель… Смерть – есть добродетель…

Мне почему-то хотелось повторять за ним эти слова, как мантру, как молитву. Под тяжестью обезумевшего взгляда разлагающегося прямо на моих глазах дракона мне хотелось сжаться до размера атома, провалиться под землю, проснуться, в конце концов. Мне казалось, что на меня смотрит не один лишь Евгений. И тот второй смотрит на меня со страшной ненавистью, желанием выпотрошить. Словно садист, смотрящий на беззащитную жертву. Словно фашист, заживо сжигающий мирных граждан…

Кажется, я ещё тогда разгадал посыл всего происходящего, кто бы его ни пытался до меня донести. Всё выглядело как жуткий кошмар, побуждало бежать, прятаться, бояться, плакать и кричать о помощи. Все движения вокруг меня стали необычайно быстрыми: пламя свечи запрыгало, Евгений задёргался, словно в падучей, нечто незримое вокруг меня затряслось, словно от смеха. От этого незримого присутствия я стал чувствовать себя так, будто с меня постепенно сдирают кожу…

И вдруг всё остановилось.

На мгновение по моему телу пробежало странное тепло. Спустя ещё одно мгновение мои глаза сами собой закрылись. Спустя ещё одно мгновение я вдруг увидел перед собой очертания лица Евгения, смотрящего на меня почти в упор.

Он был абсолютно нормальным, в его глазах я увидел страх и волнение, какие обычно испытывает отец, когда с его любимым ребёнком случается что-то нехорошее. Не сразу я осознал, что лежу на ладони дракона.

– Виталий, с тобой всё хорошо? – спросил он, заметив, что я пришёл в сознание, а затем воскликнул. – Господи, какое счастье-то, что хорошо!

Внешне со мной, может, и было всё в порядке, но в голове бушевал шторм. Я совершенно не понимал, что это было, и незамедлительно спросил об этом у Евгения.

– Игры с твоим разумом, – поспешил ответить мне дракон. – Это явно был бог Упадка, Анугиразус. Я почувствовал нечто дурное, но не успел оградить тебя. Прости меня.

– Я видел нечто странное, Евгений, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Это словно был кошмар. Ох, это трудно описать.

– Не утруждайся, я уже вижу то, что ты видел… Да, это Анугиразус. Это его особенность – пугать смертью и болезнями.

Я посмотрел на свечу, словно надеялся найти в ней успокоение. В моей голове всё ещё бушевал ураган мыслей. Как бы я ни пытался убедить себя в обратном, я до сих пор ощущал взгляд ещё одной пары глаз. Крайне хищных глаз.

– Ты привлёк его внимание, – сказал Евгений. – Он чувствует, что ты с моей помощью можешь помешать ему в свершении ужасных планов. И он хочет навредить твоему разуму. В том числе и такими вот кошмарными образами.

– И так будет всегда? – спросил я не без страха в голосе.

– Да, но сейчас ты под моей защитой. Я какое-то время не дам Анугиразусу поработить твой разум. Тебе придётся научиться управлять энергией, чтобы быть способным защититься самому.

– Но я не хочу, – выбросил я автоматически, словно защищаясь. – У меня нет на это времени. У меня работа вообще-то есть, да и вообще…

Евгений отрицательно помотал головой.

– Виталий, если ты не хочешь сойти с ума и умереть в мучениях, ты просто обязан будешь научиться управлять энергией. В конце концов, если ты мне поможешь победить Анугиразуса, то это будет начальным шагом к победе в этой войне. Ты ведь хочешь мира для России? Соглашайся.

Я вздохнул и уткнулся лицом в собственные руки. Боже, за что мне такая напасть? На меня в один момент, как снег на голову, свалились какие-то непонятные обязательства, какие-то кошмары, какое-то влияние со стороны вражеского бога. Этого не должно быть, это лишь сон. Всего лишь дурной сон…

– Это не сон, Виталий, – сказал Евгений. – Уясни одно – абсолютно всё, что ты когда-либо перед собой увидишь, реально. И не важно, насколько сказочным и невероятным тебе это кажется. Сомнение лишь навредит тебе. Не сомневайся в моих словах. В конце концов, логика твоих намерений слабее логики обстоятельств.