Она казалась ощутимой. Я прикоснулся к одной из волн и увидел, как она обволакивает пальцы, как липнет к коже, превращаясь в непонятное нечто, как уже от меня исходят еле заметные волны. Завораживающее зрелище. Попробовал оттянуть это нечто – оно, подобно резине, растянулось и обвисло, приняв форму густой субстанции без какого-либо запаха и уж наверняка вкуса. Пробовать я не осмелился, но это не помешало мне предположить. Хотелось поэкспериментировать, но…

– Попался! – вдруг прозвучал позади меня синтетический голос, и я взмыл в воздух, подхваченный чьей-то большой холодной рукой.

Вот же засада! Рука развернулась, и я увидел довольно жуткого белокожего дракона-киборга, в целом выглядящего соответствующе своей видовой принадлежности, но напичканного синтетическими имплантами: глаза его сквозь узкие визоры монокль-подобных наглазников светились ярко-красным цветом; грудь покрывали, подобно броне, светло-серые металлические пластины, на них виднелся нарисованный зелёной краской дракон, знакомый мне с медальона Петра Иваныча; роботизированные руки, что вмещали в себя целый хирургический инструментарий, представляли собой настоящий ад для усмедтехнофоба (это довольно распространённый в России термин, обозначающий не особого любителя усовершенствованных медицинских технологий (УсМедТехно), такого, как я); большие крылья с надорванными перепонками были несколько изменены и являлись, по сути, дополнительной парой рук, вряд ли уступающей по функциональности первой паре; сам дракон вибрировал, словно внутри него находился реактор.

На плечах дракона лежала частично прикрывающая грудь и почти полностью спину белая накидка с красно-зелёными крестами, такие носят хирурги-протезисты. Пах, бёдра и ближнюю треть хвоста укрывал некий элемент одежды, сделанный из синтетического материала и напоминающий то ли брюки, то ли юбку.

– Какой интересный экземпляр мне предоставил Евгений, – сказал дракон, крутя меня так и эдак. – Во всём усреднённый, не во всём сильный, но зато отлично приспосабливающийся. Способен компенсировать слабости острым умом, совершать необычные поступки путём притупления инстинктов. Как бы тебя ни звали, человек, знай, были существа гораздо сильнее тебя, но это не спасло их от гибели. А вас спасло. Вы совершенны и…

– Отпусти меня! – запротестовал я, пытаясь вырваться и не вслушиваясь в рассказы дракона. – Ты кто вообще?!

Хватка усилилась, внутри меня что-то хрустнуло, сам дракон при этом нахмурился.

– Хм… Однако совершенство биологическое вовсе не означает совершенство моральное, – указательный палец на железной руке дракона раскрылся, и из него показались десятки тончайших манипуляторов с иглами на головках, какие используют для внутренней диагностики. Собственно, эта штука и находится в списке тех усовершенствованных медицинских технологий, что вызывает не самые приятные эмоции. – Как невежливо. Такова твоя благодарность за мою тебе похвалу? Всего лишь просьба отпустить? Так не пойдёт. Алгоритмы требуют наказание. Я проведу исследование без наркоза.

– Господи, не надо! – откровенно запаниковал я, видя, как манипуляторы уже прицеливаются иглами в различные точки моего тела, включая глаза. – Да что же ты… Ах ты гадина, ты же мне сейчас ноги сломаешь!

Не оставляя попыток высвободиться, я много и гнусно ругался и всячески поносил дракона, а затем принялся просить у него прощения, понимая, что моя атака словарём разнообразных оскорблений не производит должного впечатления. Уж мне, как солдату, знать и использовать его положено было по профессии.

Всё глубже и глубже я впадал в отчаяние, видя, как дракон без эмоций смотрит на меня, ни капли не проникаясь моими словами. Игольчатые манипуляторы продолжали глядеть на меня, а я глядел на них, боясь, что в один момент они по повелению драконьей мысли сорвутся, подобно цепным псам, и принесут мне немало страданий. Я прекрасно знал, что такими штуками можно не только найти хорошо спрятавшуюся патологию, но и страшно замучить. Например, надавить на нужные нервы или произвести какие-нибудь манипуляции с глазными яблоками, а ещё множество других жутких вещей. Хуже этого, наверное, только в чан с кислотой нырнуть. И то – не факт.

– Тс-с-с, – прошептал дракон, когда от отчаяния у меня едва не потекли слёзы, и заговорил гораздо мягче. – Успокойся, я тебя не буду обижать. Ох, что-то я перестаралась… Тише, тише…

– Отпусти меня, – сказал я строго, подавляя дрожь в голосе. – Живо поставь обратно на землю, пока у меня ноги целы.

– Разумеется, – драконица осторожно, будто я стеклянный, поставила меня на землю. – Прости меня. Ой, я тебе ничего не придавила?..

– Придавила, – я встряхнулся и быстренько привёл себя в порядок. – Всё, теперь продолжать род людской я не способен. Спасибо, гражданочка!

Произнеся эти слова, я нарочито вежливо поклонился. К слову говоря, дискомфорт в определённых точках у меня действительно был. Драконица явно с ясным умом – не поверила мне и лишь сложила руки на груди.

– Неправда твоя, – сказала она. – Если бы что-то случилось, я бы это заметила.

– Угу, – я тоже сложил руки на груди. – У вас, у драконов, это видовое, да? Я про пугать при первой встрече до нервного тика и пытаться удавить нижнюю часть тела до состояния «всмятку».

– Второго шанса произвести первое впечатление не будет, – ответила драконица, приняв важный вид. – Ни у меня, ни у тебя.