– «Заря», я «Рубин», вас понял, десятиминутная готовность. Гермошлем закрыт. Самочувствие хорошее, к старту готов.

Как тут не быть готовым, когда с самой побудки его и дублера, Валерия Быковского, обхаживали, как королевских особ. Обстановка поначалу была довольно нервная. Но после облачения в скафандры, на выходе из медицинского домика, их встретил Королев и всю нервотрепку как рукой сняло. Главный выглядел уставшим и озабоченным, но при этом весьма бодрым. Убедившись, что орелики готовы, он неожиданно выдал будущим космонавтам несколько полезных советов и «предсказаний», причем таких, которых никто раньше не слышал. Откуда он может это знать? Неважно. Проверим на практике, не в первый раз Главный может оказаться прав.

– Минутная готовность, как слышите?
– прозвучал сигнал.

Вот как быстро время летит! Еще один беглый взгляд на приборы - и доклад.

– Я «Рубин», вас понял, минутная готовность. Занял исходное положение.

Он уже полтора часа в этом положении сидит, но кого это интересует?

– Ключ на старт!

Вот это дело! Давно пора! Секция» «ПРГ» мигнула и переключилась на сто первую, время продолжает тикать с минусом, скорость пока ноль, высота тоже! Но уже стрекочет кинокамера, фиксируя историческое событие.

– Протяжка-один! (протягивается полоса бумаги, на которой в наземном пункте подготовки к запуску начинается запись информации о ракете - прим.авт.)

Пережиток прошлого, эта ваша протяжка! Только бумагу изводим зря! На магнитную ленту куда больше можно записать, так почему же не сделали? А потому, что и так сойдет.

– Продувка!

А вот это полезно, за это спасибо! Не хочется погореть на старте, так что чистим, продуваем азотом все магистрали! А то вспыхнут при зажигании пары горючего, да с кислородом смешанные, и будет у нас «пушечный запуск», но совсем не такой, как хотелось бы.

– Ключ на дренаж!

Все, хватит травить кислород за борт, в атмосфере его и так хватает! И никакой больше подпитки баков. Что испарилось, того не вернешь, а что осталось, все наше!

– Пуск!

Волшебное, волнующее слово! И не просто этап, а точка, откуда возврата уже почти что нет. И кабель-мачта, отделившись от отрывной платы, отваливает в сторону, и это чувствуется буквально всей спиной! Но надо же подтвердить! Вот, транспарант горит желтым глазом.

– Я «Рубин», есть пуск, бортовое питание!

– Протяжка-два! (протягивается полоса бумаги, на которой в наземном пункте подготовки к запуску начинается запись информации о стартовом комплексе - прим.авт.)

Ерунда, еще один рулон, на этот раз для стартового комплекса. Опять макулатура, для чего она нужна?

– Зажигание, «Рубин»!

– Понял вас, дается зажигание, - на автомате ответил Комаров, пытаясь уловить момент начала вибраций, о которых предупреждал Королев.

– Предварительная ступень!

Вот она, вибрация! Не такая уж сильная, но и ступень, понимаешь, предварительная! И не столько ушами, сколько кожей чувствуется вой турбонасосов, но это только несколько мгновений, пока не настает…

– Промежуточная!

И без остановки, почти сразу:

– Главная! Подъем!

Где-то сзади взревело, но как-то глухо, и совсем негромко. Зато тряска, вот она, во всю мощь, как предупреждали! Не сразу, а после небольшого зависания, чувствуется движение, пошла перегрузка, но как-то нежно, для тренированного человека пустяк. Взгляд упал на пульт БЦВК, зафиксировал бешеную скачку цифр, и тут подумалось, что надо бы что-то сказать, соответствующее моменту. Выкрикнуть «вперед!» или «поехали!», но как-то сам по себе получился совершенно спокойный доклад.

– «Заря-1», я «Рубин», есть подъем! На борту порядок!

– «Рубин», я «Заря-1»! Желаем вам доброго полета!
– несется с Земли, а космонавт продолжает, не отрываясь, следить за пляшущими цифрами. Не успели любезностями обменяться, а высота уже километр! А скорость такая, что на самолете так не разгонишься, даже вниз. А «шарик», то есть почти привычный летчику прибор, похожий на авиагоризонт, поставили не зря! Теперь с одного взгляда понятно, что ракета идет ровно, «не чуя Шепарда» под собой. Не напрасно, едва ознакомившись с планами, будущие космонавты приперли к стенке Макарова и Феоктистова и убедили их внести столь нужные изменения в конструкцию пульта. Тут и другие изменения есть, не менее полезные.

Вот часы резво проскочили отметку в девяносто секунд, и Комаров привычно отправил очередной доклад.

– «Заря-1», я «Рубин», на борту порядок. Плавно растет перегрузка, самочувствие хорошее!

– Слышим вас, «Рубин»!
– донеслось издалека.
– Десять секунд до отделения!

– Принято, «Заря-1», готовность к отделению!
– ответил Комаров, дожидаясь очередной проверки того, что со знанием дела нашептал ему Главный перед полетом.

– Сто двадцать секунд, есть отделение первой ступени!
– голос Главного то постепенно пропадает в помехах, то вплывает обратно, раздаваясь четко и ясно.