— Власта очень плохая…

В глазах мутнеет, я замечаю, как Портий бессильно падает на колени.

— Убей себя, гадина! — ревет Власта.

— Власта плохая… — Голос Варвары плачущий.

А вот я и сам на коленях. Ноги не могут держать, слишком слабы. От бессилия и руки чуть теряют хватку. Удается втянуть воздух. Но лишь чуть-чуть. В голове барабанит: «Душить себя! Душить себя! Душить себя!». Противиться невозможно. Руки с удвоенной силой сжимают гортань.

— Ты почему не слушаешься?! — раздраженно орет Власта. — Я приказываю тебе! Убей себя! Задуши!

— Не-е-е-ет! — дико вопит Варвара! — Я не умирать! Я не умирать!

Перед глазами лишь туманные образы, даже цвет различить не могу. Но я понимаю, что Варвара бежит на колдунью.

— Отцепись, тварь!

— Власта плохая! Власта злая! Варвара не умирать!

— Отцепись! Не дави! Ты помнёшь мне платье!

— Варвара не придушить себя! Варвара придушить Власта!

— Отстаааааа… — пронзительный вопль Власты резко оборвался, а мои руки разжались.

В течение двух или трех минут я жадно вдыхал воздух. Туман перед глазами начал исчезать и того позднее. Я сразу обернулся к месту, где ранее стояла Власта. Не было ни Власты, ни Варвары. Вместо них, едва шевелясь и постанывая, лежала другая девушка, и я сразу догадался, кто она.

Кудрявые карие волосы, стройное тело в красном платье, именно в таком я уже видел эту девушку в видениях Арут-Минша. Она приподнялась, опершись о руку, и я увидел наконец лицо княжны. Большие выразительные глаза, пухлые губы, чуть с горбинкой носик. Конечно, это была она — Валерия.

Она непонимающе озиралась вокруг. Казалось, совсем не понимает, где находится и что происходит. Но в то же время грустная искорка осознания проскользнула в этих притягательных голубых зрачках. Она опустила голову и отшатнулась, увидев на коленях книгу заклинаний.

Урий и Володий более не сражались. Тяжело дыша, сидели на каменистой земле. Оба испачканные в крови, но вроде как без серьезных травм. Взгляд их был обращен друг к другу. Угадывалось сожаление и печаль о невольном поединке.

Я посмотрел в сторону Рыга, ожидая увидеть его черный труп. Но вместо этого увидел его живым. Рядом кучка трупов с алыми и лиловыми плащами. Ни один из солдат не выжил в этой схватке. Но все же им удалось нанести монстру несколько резаных ран. Кровь хнизиды оказалась фиолетовой.

Он зловеще глядел на Портия. Тот лежал неподалеку и кряхтел. Руки его все еще охватывали собственное горло. Он дергался, чтобы отодрать их, но не мог. Рыг зашевелил нижними щупальцами, придвинулся к нему и саданул по ладоням. Они разжались и стрелой отскочили от горла. Толстяк жадно задышал. Вокруг шеи виднелась синяя припухлость. Он явно был в паре секунд от своего конца.

— Убей девчонку! — приказал Рыг.

Тот, превозмогая боль и слабость, и правда схватил саблю и подскочил к Наде. Княжна все это время дергалась и трепыхалась в попытке развязаться. Но путы все еще окружали ее тело, сковывая руки и ноги.

— Не ту! — проворчал монстр. — Валерию убей!

Но Портий уже приподнял Надю и приложил саблю к горлу княжны.

— Не смей! — заорал я неистово.

Оба князя вскочили. Я тоже поднялся, осматривая землю вокруг в поисках оружия. К счастью, моя сабля была в метре от ног. Я поспешил вооружиться ею.

— Валерию надо убить, — простонал Рыг. — И книгу забрать.

Портий поднял голову к Ромской княжне. Та тоже поднялась на ноги и с ужасом смотрела на Портия.

— Отдай книгу! — потребовал толстяк.

— Дядюшка Портий, — молящим голосом обратилась Валерия. Ее голос показался мне медом. Глубокий и нежный. В моем мире она могла бы работать ведущей на радио или телевидении.

— Заткнись и отдай книгу! — рявкнул Портий.

— Отпусти Надю, болван! — прорычал Урий.

— Портий, лучше не глупи! — предостерег Володий.

— Книгу!

Валерия наклонилась и подняла сборник заклинаний. Лицо ее сморщилось, когда она вгляделась в обложку.

— Это плохая магия, — сказала она грустно и разочарованно. — Из-за нее были одни лишь беды.

— Сюда ее, живо! — не унимался толстый княжич. Затем повернулся к Урию. — А ты не рыпайся. Это твой единственный шанс вернуть себе сыночка.

Урий так и не накинулся на него. Лишь дернулся, напрягся по-бычьи. Шерсть его вздыбилась.

— Ааа-ааа-аааапчхии! — выпалил я.