– Она начала есть только из рук этой девчонки. Вражды между ними не будет, а у Юная забот и без Коры хватает. Выполняй, – строго приказал Эдриан и нахмурился, заметив, что слуга снова намерен возразить.

Он прекрасно понимал тревогу и сомнения Муну – этот неугомонный оборотень и маленькая тигрица невзлюбили друг друга с первого взгляда. Кора – дух, не способный к обращению в человека. Бессмертные забрали её у мерзавцев, которые охотятся на обитателей заповедных лесов ради духовной силы, дарующей здоровье и долголетие. Мать Коры была убита охотниками, а тигрёнок оказался слишком маленьким и бесполезным. Люди посадили осиротевшего зверя в клетку и пытались выкормить, чтобы получить ещё один источник ценной энергии, но их чаяния не увенчались успехом, поскольку детёныш духовного зверя отказывался от еды. Небожители выкупили Кору совершенно истощённой. В Облачном Царстве она была помещена в специальный зверинец, откуда чуть позже перекочевала во дворец Айлань. Такие звери не испытывают постоянной потребности в пище, но им всё же иногда нужно есть, чтобы выжить, а этот тигрёнок голодал почти четыре месяца. В попытках насильно накормить Кору Юнай заполучил несколько новых шрамов и едва не лишился руки. Она ничего не брала даже из рук Эдриана, хотя уж он-то умел найти подход к любому духовному существу лучше кого бы то ни было. А Муну – отдельная история. Оборотни с примесью человеческой магии никогда не суются в заповедные земли, потому что истинные духовные звери от природы наделены ненавистью к ним. Впервые увидев Муну, истощённый тигрёнок нашёл в себе силы не только прийти в неописуемую ярость, но и ухитрился загнать свои острые когти оборотню чуть пониже поясницы. Слуга пытался удрать, и Кора вцепилась в то, до чего могла дотянуться. С тех пор у Муну нервно дёргается щека всякий раз, когда речь заходит о тигрёнке. Да, если зверь и Мирим Лаор будут жить вместе в открытых покоях, оборотню будет очень трудно выполнять свои обязанности в отношении девушки, но от Муну и так требуется не слишком много. Мирим – вполне самостоятельная и скромная особа. Без прислуги она сейчас вполне способна обойтись, а друг ей точно не помешает.

На душе у Эдриана снова стало гадко. Он всё утро размышлял над тем, зачем владыке демонов понадобилось раскрывать девушке правду о том, какая судьба её ожидает, а теперь догадался. Дело в печати, которая скрывает дух феникса. Человек – существо эмоциональное, а разрушенному духу нужен был покой для того, чтобы полностью слиться с новым телом. Владыка сам проводил ритуал возрождения и накладывал печать, а заодно добавил к ней и защиту, которая превратила Мирим Лаор в покорное создание, не способное постоять за себя. Он не оставил этой девушке в полной мере ни одного из таких важных человеческих чувств, как гнев, возмущение, дочерняя любовь, дружеская привязанность, ненависть. Её били, а она терпела. Потеряла отца, но почти не печалилась об этом. Даже не пришла в ужас, когда узнала о своём безрадостном будущем. Но теперь она будет постоянно думать об этом и начнёт бояться. В мире людей дом и отец служили ей спасением и надеждой, а во дворце Айлань ничего подобного для этой несчастной девушки нет. С каждым днём её страх перед неизбежным будет становиться всё сильнее, а в день свадьбы он достигнет пика и разрушит защиту печати. Ужас невинной жертвы поможет владыке завершить начатое.

Если бы Мирим Лаор не дожила до этого времени, владыка демонов навсегда потерял бы возможность вновь встретиться со своей любимой женой. У него наверняка имелся план и на этот случай – например, вновь выпустить узников Пустошей на свободу и больше никогда не соглашаться на перемирие. Неважно, что стало бы причиной смерти девушки – болезнь, недосмотр отца или жестокость глупых селян. Результат всё равно был бы одинаковым. Иногда Эдриану казалось, что такого исхода владыка демонов жаждет даже сильнее, чем возвращения госпожи Рианы. А если Мирим Лаор умрёт во дворце Айлань за несколько дней до свадьбы, то по приказу своего владыки демоны сравняют гору Девяти Ветров с землёй, разрушат Врата Вечности и вновь развяжут войну с небожителями, как это случилось десять тысяч лет назад. Им безразлично, кого называть врагом – лишь бы кровь лилась рекой. Перемирие с людьми продолжительностью в восемнадцать лет злит владыку демонов не меньше, чем отсутствие в Огненных Пустошах свежего воздуха.

У хранителя Врат Вечности простые обязанности – он должен следить за тем, чтобы Врата между Пустошами и Облачным Царством оставались закрытыми. Служить двум бессмертным и бессменным владыкам не слишком утомительно, пока кто-нибудь из них не начинает искать причину для ссоры. Владыка демонов алчно смотрит на земли людей и жаждет расширить границы своих смертельно опасных владений – пусть. Лишь бы не смотрел таким же взглядом на гору Девяти Ветров. Владыка Облачного Царства желает прибрать к рукам заповедные леса и всех обитающих там духовных зверей – тоже невелика проблема. Одному нет дела до смертных, другому плевать на духов. Пока всё остаётся так, причин для беспокойства у Эдриана Дайлу нет. И всё же он был обеспокоен. Забрать Мирим Лаор из мира людей и до свадьбы поселить её во дворце Айлань – идея владыки демонов. Владыка Облачного Царства не увидел в этом решении ничего предосудительного и приказал лорду Дайлу позаботиться о девушке. От воли Эдриана в этом вопросе ничего не зависело, но в случае катастрофы отвечать за последствия придётся именно ему. Он был слишком беспечным все последние дни. Нужно было задуматься о причинах раньше. А теперь ему придётся устранять результат этой беспечности, потому что в Облачном Царстве одни только предположения относительно намерений демонов способны вызвать настоящий хаос. Маленькая тигрица Кора будет для Мирим Лаор лучшей защитой, чем трусоватый оборотень Муну. Юнай тоже присмотрит за девушкой, чтобы с ней не случилось чего-нибудь непоправимого. Но это лишь тогда, когда рядом с ней не будет лорда Эдриана Дайлу. В ближайшие несколько дней оберегать гостью от любых угроз – его личная обязанность. Не просто предоставить комнаты и прислугу, а охранять денно и нощно, ни на миг не упуская из виду. Только так можно быть до конца уверенным в том, что Мирим доживёт до своей свадьбы.

Приняв это решение, Эдриан перенёсся в спальню гостьи для того, чтобы ещё раз убедиться в верности своих подозрений и догадок. Мирим спала, свернувшись на постели калачиком, а на её щеках были видны следы недавно высохших слёз. Юнай тоже уже пришёл – он стоял у двери и возился с застёжкой на ошейнике тигрёнка, шёпотом уговаривая сердитого зверя не кусаться. Лорд Дайлу нахмурился и одарил тигрицу суровым взглядом. Кора мгновенно притихла.

– Не отпускай её, – вполголоса приказал Эдриан воину. – Отведи в павильон у драконьего пруда. С этого дня наша гостья будет жить там. Я сам её принесу.

– Она будет жить в ваших личных покоях? – изумился Юнай.

– Во дворце Айлань это самое безопасное место, – пояснил молодой господин.

– Опасаетесь, что она спрыгнет с балкона?

– Опасаюсь, что кто-нибудь захочет помочь ей в этом. Я позже всё тебе объясню. Ступай.

Проводив стража взглядом, Эдриан повернулся к Мирим и направил на её умиротворённое лицо слабый поток собственной магии. На чистом высоком лбу девушки сразу же проявился огненный знак печати владыки демонов. В изящном узоре явственно читались символы древнего защитного заклятия, известного как Бремя Небес. Раньше этой магией пользовались бессмертные воины Облачного Царства, применяя его на себя для того, чтобы избавиться от человеческих чувств. Чистокровным потомкам небожителей это не требовалось, поскольку они в большинстве своём равнодушны ко всему земному от рождения, но людям, получившим бессмертие после долгих и сложных испытаний, такое подспорье было необходимо. Бессмертным воинам вроде Юная запрещено любить или ненавидеть. Обиды, страх, алчность, зависть, милосердие – запретов великое множество, а человеку удержать в узде то, что дано природой, невероятно сложно. Сколь долгим бы ни был век бессмертного воина, избавиться от чувств полностью не удавалось ещё никому. Защитное заклятие помогало очистить разум и душу от запретного, но в тех символах, которые владыка демонов использовал на Мирим, была лишь часть необходимой магии. Длительность действия такой защиты действительно определялась силой эмоций, которые нужно было скрыть.

– Теперь и я чувствую себя обманутым, – горько усмехнулся Эдриан и добавил в сон девушки немного глубоких чар, чтобы она поспала подольше и не проснулась, когда он будет её переносить.

Рядом с ущельем, где Мирим жила со своим отцом до появления в её жизни демонов, раньше росло старое персиковое дерево. Некоторые его толстые ветви давно высохли, но на живых каждую весну распускались прекрасные розовые цветы. Иногда по ночам ветер приносил их аромат в хижину охотника, и тогда Мирим снились очень добрые и красивые сны.

Тот сон, который она видела теперь, тоже был наполнен ароматом цветущего персикового дерева, но ничего доброго девушка в нём не увидела. Ей снилась битва. Повсюду звенела сталь и раздавались громкие крики. Воздух рассекали сполохи магии и молний. Воины в золотых и чёрных одеждах сражались друг с другом не на жизнь, а на смерть. Они умирали от страшных ран. Падали на затоптанную траву и заливали её своей горячей кровью, но пахло при этом цветами. Очень странный и страшный сон. А самым странным в нём было то, что Мирим больше не чувствовала себя беспомощной и несчастной смертной девочкой. Она была птицей – очень большой и ужасной в своём огненном великолепии. Одним только взмахом огромных крыльев она опрокидывала десятки свирепых воинов, а потом рвала их обожжённые тела на куски острыми когтями. Свобода, сила и полное отсутствие страха – такой Мирим была в этом сне, и ей это нравилось.