– Что не нравится? – отодвигаясь слегка, произнес он.

У Натали было такое грустное лицо, словно она собиралась вот-вот заплакать.

– Тебе не следовало приезжать со мною в Лондон, – произнесла она тихо. – Где теперь твоя беззаботная жизнь? Ты столкнулся со многими неприятностями, ты вынужден надевать неприятное тебе тесное платье, вести неприятный для тебя разговор с твоим отцом. И все это из-за меня. Зачем тебе столько сложностей?

Райдер ответил не сразу. Он тяжело вздохнул и откашлялся.

– Что касается моего отца, то после смерти матери между нами было слишком много горечи, и она дает себя знать…

– Мне показалось, что это нечто большее, нежели желчность характера. Такое впечатление, будто Уильям Ремингтон сделан из какого-то необычного каменного льда. Он сказал, что собирается молиться с какой-то там Харриет, но, по-моему, его молитва не сможет подняться в небеса. Знаешь почему? Потому что в нем нет христианской любви к ближнему. Даже к своему сыну он холоден и равнодушен как камень. Видел, как он одет? Весь в черном. А на запонки обратил внимание? Они из черного оникса, с маленькими золотыми крестиками. От них не веет ни теплом, ни любовью, наоборот, так и тянет холодом.

Райдер молча кивнул, и в карете воцарилась тишина. Ее нарушил негромкий голос Райдера.

– Подозреваю, что отец воспринял смерть матери гораздо тяжелее, чем он сам считает. Может быть, теперь он прячет свою боль за этим религиозным ритуалом, от которого веет фанатизмом.

– Все может быть, но нехорошо, что мы так порицаем его…

Райдер заставил себя улыбнуться и поцеловал тыльную сторону ее руки в перчатке.

– Не беспокойся об этом, милая. Будем надеяться, что нам не придется больше видеться с ним.

– Как это не придется? Он же твой отец, и ты должен оказывать ему почтение и вообще выполнять свой сыновний долг добросовестно и старательно. Просто ты не должен больше брать меня с собой. Я не могу допустить, чтобы он лишил тебя наследства.

Райдер искоса посмотрел на нее и покачал головой.

– Натали, я не могу допустить, чтобы мнение, настроение моего отца каким-либо образом влияли на наши с тобой отношения, – сказал он.

– А какие это наши с тобой отношения, лорд Ньюбери? – спросила она с оттенком горечи.

– Ты прекрасно знаешь, какие, – ответил он хмуро. – Не делай вид, будто между нами ничего не произошло, Натали.

Она безразличным взглядом посмотрела сквозь занавеску на обочину дороги.

– Тем не менее, отец может лишить тебя наследства.

– Как я уже сказал отцу, я удивлен тем, что он до сих пор не сделал в этом направлении никаких конкретных шагов. Кроме того, неужели ты думаешь, что мне нужны его титул и его состояние?

– Без сомнения, нужны. Не сейчас, так позже. Все это тебе обязательно потребуется.

Глаза Райдера запылали гневом. Он сердито погрозил ей пальцем.

– Смотри, Натали! Я не намерен больше продолжать этот бессмысленный разговор. Если ты откажешься видеться со мной только потому, что меня могут лишить наследства, то мне действительно придется считать тебя эгоистичной и расчетливой особой, для которой представляют интерес лишь мои титулы и богатства.

– Ты… ты знаешь, что это не так! Меня возмущает ловкость, с которой ты все передернул. Это ты с самого начала преследовал меня и, должна тебе сказать, был ужасно надоедливым. Я не собираюсь выходить замуж. А если и выйду, то уж не за тебя, конечно!

– Это я-то передергиваю? Но если и так, то учусь у тебя…

– И потом, я вовсе не расчетливая и не эгоистичная. Единственное, чего я действительно хочу, так это добра тебе.

После этих ее слов на лице Райдера появилась вдруг улыбка. Он нагнулся так низко, что его губы коснулись губ Натали.

– Это правда? – спросил он, блеснув напротив ее коричневых глаз своими ярко-голубыми глазами. – Если правда, то поцелуй меня. Целуй меня долго и крепко.

– Ах ты, распутник! – со смехом воскликнула она.

Некоторое время Натали еще сопротивлялась. Но его алчные губы были так близко от ее, а ярко-голубые глаза смотрели в ее глаза так просяще, что она, в конце концов, сдалась.

Уильям Ремингтон вошел в темную, мрачную часовню на втором этаже своего дома. Под резной готической аркой он издали увидел свою подругу по совместным молитвам. Она сидела на церковной скамье из орехового дерева перед гранитным алтарем с массивными колоннами и такими же массивными свечами, которые освещали большое полотно с изображением Тайной Вечери.