Оставалось с десяток шагов, а направление удара еще не определилось. Кстати, и луза княжеского стола занята — просто некуда там пристроить «сома». Да и подниматься на помост носильщику как-то неуместно. Обойдется Смелое Солнце. Столы-то стоят и рядом. Воины в богатых офицерских, хотя и не особенно искусных доспехах, властные горожане в парче, жрец…

Жрец…

Храма ли Зверя? Или есть здесь и другие жрецы?

Время решения истекло, нацеленный кий скользнул к шару-жрецу.

— Вам приказано! Храму! — сказал Энди, заслоняя свою голову рыбьим боком.

— Храму? — кажется, приятнейше удивился худосочный жрец.

— Давайте быстрей донесу, а то спина треснет, — прокряхтел носильщик-доброхот.

— Не ленись, святое дело, — укорил жрец, сам явно бы не осиливший и пустой поднос этакого размера.

Энди показалось, что многие смотрят вслед уплывающей рыбе. Кажется, и князь обернулся с некоторым удивлением. Ничего, потом разберутся, по-свойски.

Храм был уже в двух шагах, когда жрец величественно указал на заваленный объедками стол:

— Сюда ставь, младшие жрецы заберут.

— А в храм не надо? — уточнил Энди, кренясь под тяжестью.

— Зверь только что принял жертву, спит, — снисходительно пояснил тощий служитель прожорливого Зверя.

Энди бухнул поднос на стол — вышло шумновато, с ближайших столов обернулись. Жрец замахал на алчущие лица руками в кольцах:

— Храмово! Храмово, говорю!

Пирующие разочарованно отвернулись, Энди решил, что от угощений и чародейств пора переходить к более примитивным воздействиям. Благо одеяния на жреце выглядели просторными и вполне проницаемыми…

…Вот подобного коварства служитель Зверя не ожидал — поддетый железом, резво поднялся на цыпочки, застонал:

— Ты-ыыыыы?!

— Пасть захлопни, — шепнул рулевой. — К храму и без болтовни!

Сунутый за шиворот «рясы» багор-коротыш подцепил служителя культа между ног и удерживал довольно строго. Со стороны казалось что «официант» панибратски приобнял достопочтенного жреца, что, бесспорно, являлось всяческим нарушением субординации и приличий. Но воззвать к вниманию и состраданию пирующих служитель культа никак не мог — у него дыхание накрепко перехватило. Растопырив руки, жрец сделал несколько танцующих шажочков и едва слышно заскулил:

— Ты-ыыыыы…

— В храм! Зверю поклонимся, — призвал рулевой.

Вообще рулить человечком, подцепленным-подсеченным грубым и острым крюком, весьма просто. Главное самому курсом не ошибиться.

Широкая и низкая дверь в храм, видимо, была заперта.

— Если откроют, тебе будет лучше, — подсказал Энди, подсекая чуть-чуть резче.

Жрец попытался взлететь, не преуспел в этом не всем данном умении, и отчаянно заскребся в дверь.

Говорить ничего не потребовалось: открылся глазок, жреца узнали, отперли дверь.

Жрец-балерина и Энди жив вошли.

— А что… — начал недоумевающий внутри-храмовый жрец, с виду телосложением куда покрепче своего коллеги.

— Подношение. От Его Сиятельства, — кратко известил Энди, отпуская багор и извлекая из-за пазухи Сторожа.

Подловленный багром священнослужитель Зверя успел облегченно выдохнуть и набрать воздуха для вопля оглашающего богохульство, измену и все такое прочее, но покосился на артефакт и тоже остолбенел…

Запирая солидную задвижку на двери, Энди подумал, что в толстых стенах и прочной двери есть свои очевидные достоинства относительная тишина так и радовала слух, от барабанов можно было чуть-чуть отдохнуть.

гвалт и стук площади как отрезало.

К сожалению, храм был пуст. Не то чтобы совсем: шестеро жрецов торчали малопривлекательными изваяниями, еще одна скульптура откровенно каменная, видимо, символизировала Зверя и тоже помалкивала. Валялась куча какого-то тряпья, на столе среди ломтей лепешек и надкусанных помидоров поблескивала горстка стеклянных украшений и невпечатляющая кучка монет, у стены стояла стойка с длинными грубыми пиками. Больше ничего примечательного. Кроме колодца.

квадратная, условная и

Энди склонился над решеткой, заслонился ладонями от мешающего света факелов. Дно видно. И чьи-то ноги. До дна футов двадцать, достаточно чтобы переломать эти самые ноги. Достаточно для неуклюжего человека, мартышке нужно свалиться в пропасть посолиднее.

— Эй, Манки?

Тишина. Даже эха колодец не дает. Придется лезть.

Энди в сердцах плюнул на рясу ближайшему жрецу, подумал, что окончательно теряет остатки джентльменского воспитания — виной тому слишком долгое общение с обезьянами, хвостачами и прочими летающими красавицами — и собрался искать ключи от решетки. Оказалось, что ключей не требуется: решетка запиралась на толстый, хорошо смазанный болт. Рулевой откинул массивное кованое железо, прислушался и принюхался: снизу доносились неопределенные звуки, но явно издалека. Видимо, лабиринт обширен. Кстати, зверинцем из колодца не пахло. Либо Зверь крайне чистоплотен, либо он вообще понятие философское, нематериальное.