В данный момент манускрипт хранится в Библиотеке редких книг и рукописей Йельского университета. Пергамент, на котором он написан, был создан несколько столетий назад, и это единственное, о чем мы можем говорить наверняка. Считавшуюся утраченной на протяжении многих веков рукопись обнаружил антиквар польско-литовского происхождения Вильфред Войнич. За то, что он состоял в польской социал-демократической партии, его сослали в Сибирь, однако по пути к месту ссылки он сбежал и уже через полгода объявился в Лондоне, где основал свой антикварный магазин. Позже он переедет в Нью-Йорк, где тоже займется продажей раритетов. Говорят, что на манускрипт Войнич наткнулся в старой духовной семинарии во время поездки в Рим. Внутри книга была полна необычных букв и ярких иллюстраций: неведомые изящные растения, завихряющиеся узоры, крошечные человеческие фигурки, заключенные в сосуды вроде стеклянных пробирок. И кое-что еще… Между страницами книги лежало письмо. Написанное примерно в середине XVII в. неким Иоганном Марци, оно гласило, что манускрипт ранее принадлежал императору Рудольфу II, а потом алхимику Георгу Барешу. Это тоже похоже на правду. До сих пор не совсем понятны обстоятельства, при которых Войнич приобрел рукопись, но так или иначе она оказалась у него, и он привез ее с собой в Нью-Йорк.

Вскоре после приезда Войнича в Соединенные Штаты книга попала в руки Уильяма Фридмана – одного из лучших криптографов Америки, которому еще только предстояло внести свой гигантский вклад во взлом японских шифров. Ему уже приходилось работать с неизвестными алфавитами чужих языков, поэтому эксперт не мог упустить возможности изучить рукопись Войнича. В итоге он и его жена Элизабет, тоже криптограф, бились над этой сложной загадкой несколько десятилетий.

Естественно, сразу же после обнаружения манускрипта о нем начали складываться легенды. Некоторые считают, что его автором был философ и деятель доклассической науки Роджер Бэкон, живший в XIII в. По мнению других, кодекс был написан значительно позже и принадлежит перу Джона Ди – очередная попытка «придворного колдуна» Елизаветы I проникнуть в запретные тайны духов и ангелов. Позже возникли совсем уж дикие теории: согласно одной из них, рукопись вообще имеет внеземное происхождение. Она написана инопланетянами и несет человечеству сведения о жителях, языке и культуре далеких космических миров.

Странность и непостижимость документа полностью захватили воображение Фридмана, к началу Второй мировой считавшегося одним из лучших криптографов в мире. Позже, с началом холодной войны между западными державами и СССР, Фридман сформировал кружок дешифровщиков, в который вошли многие его старшие коллеги, вернувшиеся к академической работе. Они фотографировали страницы рукописи Войнича и пытались побуквенно выписать из текста каждое слово, чтобы при помощи частотного анализа выявить служебные части речи и самые употребляемые гласные. Создавались специальные дискуссионные группы, участвуя в которых дешифровщики отдыхали от работы над разведывательной информацией. Рукопись в первую очередь привлекала своей красотой. И дело не в обнаженных женщинах на иллюстрациях, а в красоте строя ее языка, пусть и непонятно какого.

В 1951 г. Фридман обратился за помощью к бригадиру Джону Тилтману, своему коллеге из Блетчли, которому он безгранично доверял. К этому моменту Блетчли-парка уже не существовало: он был реформирован и переименован в Правительственный центр связи. Бригадир Тилтман, который был по-прежнему не прочь пощеголять в тартановых брюках (часть формы шотландского подразделения, с которым он прошел Первую мировую), был выдающимся дешифровщиком. Именно он, работая в Блетчли, одной лишь силой воображения постиг, как можно взломать японские шифры. Бригадир также изобрел программу обучения новых дешифровщиков. Благодаря ей они за полгода могли выучить японский до такого уровня, который позволял бы им самостоятельно заниматься взломом шифров Императорской армии Японии.

Кому как не этой блестящей плеяде сам Бог велел раскрыть тайны загадочного артефакта? Фридманы вместе со своим клубом по интересам к этому моменту уже распределили непостижимые буквы по таблицам, но это не помогло им обнаружить никаких закономерностей. Тилтмана сразу заинтересовала эта загадка. Предположив, что ключ к расшифровке может содержаться в причудливых изображениях цветов и листьев, разбросанных по страницам кодекса, он решил скопировать картинки и отправить копии знакомому садоводу. Но тот не опознал растений, и это его сильно раздосадовало. Правда, некоторые изображения выглядели знакомо: одно из них было похоже на вьюнок, другое напоминало подсолнух. Однако, как правильно заметил британский криптограф, это означало бы, что рукопись была написана позже, чем предполагалось, так как подсолнух был завезен в Европу не ранее XVI в. Но что сказать об изображениях зодиака и звездного неба? В начале 1920-х гг. было сделано предположение, будто одно из них представляет собой спиральную туманность. Должно быть, в раннем Средневековье люди обладали сверхъестественной зоркостью, если умудрились разглядеть это небесное явление до изобретения телескопа!

Тилтман погрузился также в историю рукописи. В частности, он обнаружил упоминание о том, что манускрипт побывал в руках Джона Ди, философа придворного астролога Елизаветы I. Сэр Томас Браун [62] в одном из своих трудов, со слов Артура Ди, сына Джона Ди, упоминает, что Джон Ди, находясь в Богемии с 1585 по 1588 г., обладал «книгой… не содержавшей ничего, кроме иероглифов; каковую ее отец подарил ему, но я никогда не слышал, чтобы он говорил о ее содержании». Неужели тайны этого поразительного кодекса затянули в свой омут и некроманта королевы?

Была и еще одна теория, над которой работали и Тилтман, и Фридман. Согласно ей, текст документа был написан на плановом языке [63] вроде эсперанто. В поисках ответа на этот вопрос бригадир Тилтман наткнулся на труд «Универсальные символы» (The Universal Character), написанный в XVII в. Кейвом Беком, одним из отцов-основателей Королевского общества (а это значит, что он ратовал за преумножение и распространение научных знаний). В трактате Бек заявлял, что он далеко не первый, кто хотел бы создать язык, который был бы понятен всему миру. Но возможно ли, чтобы такой язык состоял частично из цифр?

Но и это предположение не объясняло природу загадочных слов из рукописи Войнича: ведь специалистам так и не удалось выявить какие-либо закономерности в их написании и употреблении. Пока криптографы работали над этой загадкой, выдвигались все новые и новые теории происхождения текста. Одни предполагали, что в рукописи использовался корнский язык, другие же считали, что некоторые слова из текста написаны на ацтекском. Третьи усматривали в тексте манускрипта отчетливые следы средневековой латыни в ее ранней форме. Но ни одна из этих теорий не помогла приблизиться к разгадке тайны рукописи Войнича.