Умолк.

На бледно-голубом небе, в стороне от неяркого солнца, почти над самым горизонтом висели два белёсых пятна. А сильно левее — ещё одно, маленькое, едва заметное, полумесяцем. А почти над головой, невысоко, расплывалось круглое дымное облако, быстро уносимое свежим ветром.

Егора передёрнуло в ознобе. Он нервно огляделся, схватил рюкзак, вывалил из него упакованные в толстый полиэтилен вещи прямо на песок. Выхватил длинное, почти в локоть, грубо сделанное мачете, купленное вчера у старика на рынке, и лишь после этого позволил себе вздохнуть.

Постоял, вертя головой и замерзая под свежим прохладным ветерком. Воткнул нож в песок, вытряхнул воду из рюкзака, как смог, отжал пенку и принялся складывать вещи в рюкзак, запихивая грубо, лишь бы побыстрее, и чтобы влезли. Теперь тот бугрился, будто в него напихали камней.

Пострадавший от воды мобильник сунул во внешний карман.

Закончив собирать свой походный набор, внимательно осмотрелся.

Широкий песчаный пляж переходил в крутые берега, сложенные из грязновато-жёлтого песчаника, накрытого поверху толстенным слоем чернозёма, местами свисающим крупными, поросшими травой, ломтями. Снизу берега были сильно подмыты, на метр или более вглубь. А наверху росли невысокие кусты, виднелись и деревья, похожие на вязы или каштаны.

Неподалёку одно из деревьев упало с обрыва, утащив за собой добрый кус почвы, всё ещё цепляясь за него корнями и теперь зеленело макушкой вниз.

Длинною пляж был в Красную площадь или немного больше. Слева береговая линия круто поворачивала, вдаваясь в море высоким носом. По правой стороне песчаная полоса заканчивалась у подножия небольшого холма, который частью осыпался в воду крупными валунами. Прибой яро пенился вокруг них и даже издалека выглядел крайне недружелюбно. Егор подозревал, что вблизи будет ещё хуже.

И там же, за холмом, прибоем и камнями, проступала в синеватой дымке тёмная полоса далёкого берега.

В общем, пляж был зажат между каменными клыками — острым и обломанным.

Егора сбросило с неба почти посередине между ними.

Сбросило.

С неба.

«Падший ангел, рекомый Егор!» — полыхнула мысль.

Падший ангел запнулся на миг, посмаковав мысль, которая казалась неожиданной и слегка чужой, несвойственной. Да в правильном применении здесь слова «рекомый» уверен не был, редко такое слово в книжках попадалось.

Забросив рюкзак за плечи, двинулся вдоль песчаниковых стен, прикидывая возможность взобраться наверх. Бродил недолго, за полчаса обошёл почти всё. Нашёл узкую промоину, по которой прыгал полноводный ручей, вливаясь узким устьем в море. Для опытного человека — хороший путь, но себя Егор старался оценивать адекватно. Карабкаться по мокрым камням, без альпинистских костылей и страховки, рискуя или порвать рюкзак с вещами, или самому сверзиться с верхотуры, — идея дурная.

Потому вернулся к упавшему дереву.

Ствол казался надёжным, ветви крепкими, а толстые изогнутые корни доставали до самого верха. Нижняя часть кроны, регулярно заливаемая морем, пожухла и скукожилась, частью осыпалась. За песок держались голые ветви, склизкие от зеленоватого налёта.

Кое-как пристроив мачете на пояс, Егор ухватился за ветки и осторожно подтянулся.

Подниматься оказалось несложно, ведь лазать по деревьям он любил. Ещё будучи совсем малышнёй, навроде той девчухи с крокодилом, умудрялся взбираться до верхушек вязов и лип, устраивая себе наблюдательные посты в играх с товарищами. А лучшим достижением считал старую акацию во дворе соседского дома, там умудрился подняться так высоко, что заглядывал в окна верхнего этажа пятиэтажки.

Вот и здесь едва не прыгал с ветки на ветку. И даже мокрая одежда и потяжелевший рюкзак не мешали.

Дерево оказалось незнакомым, схожим с диким каштаном. Крупные разлапистые листья и небольшие, в половину земного каштана, колючие зелёные шары плодов с острыми, раздвоенными колючками, загибающимися крючками на концах. Пока Егор пробирался через крону, насажал на одежду с два десятка. Держались крепко, как зрелый репейник, сразу отодрать не удалось.

Последние метра четыре до края обрыва ствол тянулся прямым, без ветвей, кривизны и развилок: едва ли не корабельное дерево. При том, что кора гладкая и дерево при падении легло крутым углом, подняться оказалось непросто. Егору пришлось ползти по стволу, пачкаясь в натёках липкой смолы, схожей с сосновой.

Добравшись до верха и спрыгнув на край вывала, Егор с облегчением вздохнул. Земля под ногами подалась и частью осыпалась в ямину. Оттуда послышался возмущённый писк.

Егор шарахнулся в сторону.

Отбежал на десяток шагов, сбросил рюкзак и торопливо выдернул мачете.

Из-под выворотня остро блеснула пара зелёных глаз. Потом ещё и ещё. Зелёные, синие, оранжевые. Они то гасли, то вновь появлялись. Наконец, из тьмы осторожно выступил… выступило существо. Коричневато-рыжая шерсть, со светлыми полосками вдоль хребта и «очками» на морде. Размером с крупного хорька, с мордочкой и ушами лемура. Морда располосована старыми шрамами, левое ухо висело жалким клочком. И на той же стороне не хватало половины усов.