— Уже утро, — всё с той же скучающей интонацией ответил Волков. — В туалет хочешь? Мы для тебя бутылку пластиковую приспособили.

Твою же мать. Я скривил губы от отвращения и с неохотой кивнул. Гордость гордостью, а природные позывы никто не отменял. Инвалидом, блин, беспомощным себя ощущаю с этой ногой сраной. Стыдно, что мужикам приходится возиться со мной. Долго это еще продолжаться будет?

После унизительной процедуры Волков предложил перенести меня на кухню ко всем. Я отказался. Еще не хватало, чтоб меня туда-сюда таскали, надрывались. Сергей принёс мне банку гречки с тушенкой и банку энергетика вместо кофе. Сам вернулся к парням за стол, подперев чем-то дверь, чтоб мне было всё видно. Похоже, проснулись все недавно, потому как неспешно завтракали.

— И потом Натан ударил меня в грудь сапогом, так что я кубарем полетел в этот обрыв, — негромко рассказывал Апостол, с неохотой ковыряясь ложкой в своей банке с кашей. — Как я об камни не разбился, до сих пор не понимаю. Отделался только переломом пары рёбер, да левой ключицы. По тоннелям снорковым сутки выбирался. Нашёл чью-то берцовую кость, намотал на неё рукав плаща, факел смастерил. Пока бродил, наткнулся на пару трупов каких-то неудачников. Автомат одного из них меня пару раз и спас…

— Бывал я в тех норах, понимаю, какого тебе было, — Юрий кивнул со знанием дела, подперев щеку ладонью. Со своей едой он покончил и просто попивал газировку из банки мелкими глотками. Водки на столе я не увидел. Экономить её решили или надоела уже? Я бы не отказался от пары другой стопки.

— А тебя туда каким чёртом занесло? — спросил Пророк, подняв на Вечного равнодушный взгляд, сидя напротив него.

— Да так, — Семецкий пожал плечами, смущённо улыбнувшись, — когда жнаешь, что тебя никакая пуля, никакая жаража не берёт, штановитщя до жути шкушно. Хотел щебя проверить, шмогу ли пройти по тоннелям шнорков ш одним только ножом.

— Ну и как? Прошёл?

— Нет, блин, там остался! — со смешком ответил Семецкий. Я сам позволил себе тихую улыбку. Вот закрой глаза, и легко можно представить, что в баре сталкерсом отдыхаешь. Как же я блин скучаю по этой атмосфере. Когда сидишь вечером в хорошей компании, попиваешь чаёк или чего покрепче, хвастаешься своими достижениями за прошедший день. Как хорошо было тогда в бункере учёных. С Саяном, с Брелок в обнимку на кровати…

По полу пробежала вибрирующая волна. Я хорошо ощутил её под ботинками. Посмотрел тупо себе под ноги, повернул голову вправо, на открытый дверной проём. Разговоры за столом сразу стихли. Мужики переглянулись настороженно между собой. Повисшая тишина показалось удушливой. Я замер, боясь вдохнуть и моргнуть. Казалось, что даже от шуршания ресниц чудовище пробудится. Я почувствовал, как по щеке со лба пробежала капелька пота. Прошлась вторая волна, сильнее первой. Задребезжали банки на столе и на полках. Дальше короткое тугое затишье. Я слышал только чьё-то хриплое испуганное дыхание и биение своего сердца. Накатывающие невидимые иголки страха впивались в виски. Я судорожно выдохнул, впившись пальцами в колючую ткань одеяла под собой. Промелькнула крохотная мысль, может, обойдётся всё? Может, Удав просто с боку на бок перевернулся и дальше уснул?

Но грянул громоподобный рёв, содрогнув нашу маленькую хибару. Как удар кузнечного молота по наковальне. Долбанул по мозгам, по груди, сдавив все внутренности холодом. В глазах раздвоилось, поплыло, не то от звуковой волны, не то от накатившего ужаса. Я вжался в дрожащую стену, хватанул ртом воздух, ставший вдруг ледяным. Дрожь от бревенчатой стены передалась на всё тело. Выброс я как-то в Припяти пережидал, так меня куда меньше трусило, чем сейчас! Тогда-то я знал, что нашёл безопасное место и мне бушующий ад за стенками нипочём. А сейчас хрен знает, чем всё закончится! Для кого закончится?! Кого Удав выберет новой жертвой?! Я крепко зажмурился, больно стиснув зубы. Еще чуть-чуть и всё…

Не сразу я заметил, что рёв Удава стих. Он звенел еще в ушах эхом. Я слышал, как позвякивают от тяжёлой поступи проснувшегося монстра ложки в пустых консервных банках, и кто-то тихо матерится сквозь зубы. Я несмело приоткрыл глаза, подался вперёд, заглядывая на кухню. Трое моих товарищей замерли за столом, только переглядываются между собой затравленно, не скрывая своего страха. Стыдится его сейчас бессмысленно. Один Юрий подскочил к выбитому окошку, узнать, что происходит на улице. Домик опять дрогнул от сильного толчка земли. Подпрыгнула не только посуда на столе, но и я еле сдержал равновесие, вцепившись пальцами в железный край кровати. В маленькое квадратное отверстие вместо окна залетел прохладный сквозняк. Крыша заскрипела от порыва ветра, и я чётко расслышал хлопанье огромных крыльев.

— Полетел куда-то, — прокомментировал Юрий шёпотом, пригнувшись перед окошком для лучшего обзора. — Чего это он вылеж вообще?

— Жрать захотел, — со смешком заявил Апостол, расслабленно прислонившись к стене. — А это что значит? Что если он не найдёт себе добычу, то решит позавтракать кем-то из нас. Ну, друзья, добровольцы есть?

Вот тебя бы я с удовольствием вытолкал наружу! Прямо в пасть к поехавшему Шухову! И, думаю, два человека мне бы точно помогли! Высказывать этого я ничего не стал, только скрипнул зубами от раздражения. Апостол всё же прав. Кого-то сегодня «сожрут».

С глухим лязгом выдвинулась щеколда в двери. Этот звук показался таким громким, как выстрел в ночи. Сердце сжалось в комок, скакнуло вниз напуганным зайцем.

— Сука! — полушёпотом выругался Волков, вскочив с места. Перевернул случайно табурет на котором сидел. Его же и схватил, выставив перед собой, как щит. — Действуем по плану!

Юрий быстро попятился от окна, столкнулся спиной с Пророком, что вылезал из-за стола. Дверь резко открылась как от пинка. Яркий дневной свет упал на Вечного сталкера, ослепив его на миг. Семецкий прикрыл глаза ладонью и с боевым кличем бросился вперёд на врага. Что-то щёлкнуло, свистнуло, и Юрий дёрнулся со странным всхрапом, отступив назад. Из его выпирающего кадыка торчала самая настоящая стрела. Чёрная, длинная, с мохнатым оперением. Её острый наконечник пробил шею сталкера насквозь и выглядывал под затылком. Пошатнувшись Юрий выплюнул сгусток крови, испачкав багровым подбородок и ворот комбинезона. Неловко попытался дотронуться пальцами до перьев стрелы. Вторая стрела, выпущенная точно в лоб Семецкого, свалила его плашмя. Всё это произошло так быстро и в таком жутком молчании. Я не сразу заметил за собой, что сижу с раскрытым от потрясения ртом. Пророк, что стоял прямо за Юрой, медленно поднял руки вверх. Волков же, наоборот, опустил, поставив осторожно табурет обратно на пол. Их план побега с треском провалился. Наличие внезапного, мать его, лучника никто из нас не учёл!