– Что ты имеешь в виду?

– Ну… я читала, что проклятия могут лежать не только на людях, но и на неодушевленных предметах, обладающих историей, потенциалом. Особняк старый, в нем поколениями жили маги рода Вольгурт. Что если проклятье на самом приюте? И погибают девушки не потому что кому-то мешают, а потому что так действует магия этого места.

Воцарилась долгая пауза. Народ переваривал услышанное.

– Интересная мысль, - наконец произнес Шон. – Я думал о чем-то подобном, но проклятья неодушевленных предметов давно не встречались. Да и как юные девушки могли навлечь на себя проклятье особняка? Что такого сделали?

– Не знаю. Но не все погибшие были членами «Клуба Вольгурт». Значит, дело не в нем?

– Но я все равно хочу выяснить, что это за сборище, - сказал Айван.

Мы удивленно на него посмотрели, и парень стушевался. Мне показалось, как-то слишком наигранно.

– В смысле… это ведь важно для расследования?

– Важно, - согласился Шон. – Ува?

Я махнула рукой.

– Если вы будете рядом и, в случае чего, не дадите этой ненормальной выцарапать мне глаза – я согласна.

– Тогда будем следить за девушками из клуба, на которых указала Барбара. И как только они засобираются на собрания, начнем действовать. Придется написать королю, что мы здесь задержимся. Вряд ли они собираются чаще, чем раз в неделю.

– Я извиняюсь, а кормить меня кто-нибудь будет? – возмущенно поинтересовалась Барбара, когда мы собрались расходиться.

– Мяф! – жалобно поддакнул бесенок, как бы намекая, что халатик он уже переварил, есть шторы не дает воспитание, но голод вскоре победит этикет.

Оставив Шона разбираться с оголодавшей частью коллектива, мы с Айваном направились в библиотеку, чтобы разузнать о Блэкхевене побольше. На случай, если проклятье действительно лежит на особняке.

– Забавно, что я никогда не интересовалась историей места, в котором выросла, - вздохнула я, глядя на стопку книг и газет, принесенную Айваном.

– Я бы тоже не интересовался местом, где мне было плохо. Не похоже, чтобы здесь был рай для сироток.

– Нигде не рай. Наверное, по-другому просто невозможно воспитывать несколько сотен детей в одном особняке. На сантименты и любовь не остается сил и времени. Дисциплина, правила, аскетизм.

– И тайный привелегированный клуб?

На это я не нашла, что ответить, и погрузилась в изучение.

Блэкхевен принадлежал роду Вольгуртов еще с давних времен. Источник состояния рода отследить не удалось: во время войны множество архивов было уничтожено. Однако, по преданиям внутри рода, Вольгурты занимались разработкой и продажей рецептов зелий. Ходят слухи, именно пра-пра-пра-какой-то там дед леди Вольгурт был в числе изобретателей знаменитого зелья ускоренного роста, благодаря чему Вербия стала единственным королевством, не зависящим от поставок амброзии из Амбрессии.

– Это не Вольгуртам, случаем, Амбрессия обязана карантином по бесконтрольному чиханию от магической пыльцы? – фыркнул Айван. – Не удивлюсь. У меня на директрису тоже аллергия.

– Думаешь, она действительно ни при чем?

– Да кто ж ее знает. Думаю, что Шон не дурак. И даже если говорит, что полностью доверяет Катрин, то держит в уме, что женщины умеют обманывать. Но я тоже не вижу выгоды ей убивать своих же учениц. Ни одна из выпускниц Блэкхевена не добилась положения, лучшего чем у Катрин. Фрейлины, конечно, это почетно и все такое, но они, по сути, красивые приложения к богатым магам. Реальной власти у них столько же, сколько у Барбары совести. Не вижу причин, по которым директриса решила бы их убить. И мне нравится версия с проклятьем на особняке.

– Спасибо, - улыбнулась я, чувствуя прилив вдохновения и начав с удвоенным усердием штудировать газеты.

Вплоть до войны с Орхаром поместье Блэкхевен переходило от отца к сыну, обрастая слухами, домыслами и мрачными историями. Так прапрадед леди Вольгурт, кажется, сошел с ума и убил свою молодую супругу прямо во время первой брачной ночи. Его внебрачный сын, унаследовавший поместье, до самой смерти не покидал стен особняка, а дед, лорд Даймонд Вольгурт, потерял на войне не только магическую силу, но и сына с невесткой, оставшись на старости лет воспитывать внучек – леди Катрин Вольгурт и леди Камиллу Вольгурт. Когда Катрин было семнадцать, страшный пожар унес жизни ее деда и младшей сестры. Тогда, в память о своем сиротстве и любимой сестре, Катрин и основала Блэкхевен. Недостатка в сиротах после войны не было.

Я не выдержала и шмыгнула носом. Айван стремительно побледнел: вид плачущей девицы подействовал на него почти так же, как приставания леди Вольгурт.

– Ты чего?

– Ничего. – Я вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Жалко ее. Потеряла родителей, дедушку, сестру. Основала приют, чтобы помогать таким же, как она, оставшимся без родных. В семнадцать лет! Я старше на год, а могу только бегать по подвалам за хамоватой вампиршей, снимать со штор непонятную зверушку и радоваться, что королевский некромант пожалел голодную сиротку и взял на работу.