– И послали же боги вместо мужа идиота. Ты правда не понимаешь?

Барбара допила кровь и вылизала стакан настолько, насколько хватило длины языка. Будь Шон благородной девицей, он бы покраснел и уронил веер. Но в жизни после смерти бывшей фрейлины отсутствовало понятие манер.

– Если есть, что сказать – говори.

– Айван ревнует.

– Меня? К кому?

Вампирша закатила глаза. Отставила бокал и с наслаждением растянулась на большой кровати. Им пришлось задернуть шторы, чтобы дневной свет не причинял Барбаре боль, так что единственным источником света в комнате был камин.

– Как ты считаешь, есть ли в нашем мире нечто более важное, значимое и ценное, чем ты, мой дорогой супруг?

– Да. Мое терпение. Именно оно дарует тебе право жить, потому что если бы его было чуть меньше – я бы уже закопал тебя под вчерашним деревцем.

– Айван ревнует не тебя, а Уву! Очевидно, что он на нее запал. А Ува запала на тебя. А ты мало того, что трахаешь крысу-директрису, так еще и женат.

– Не выражайся.

– Ой, простите, перепутала акт проявления высочайшей привязанности, любви и уважения с примитивным соитием. В темноте не разглядела. Ну ничего, ты не переживай, еще вырастет.

Как сложно жить, зная, что за убийство вампира ему ничего не будет! И даже смерть супруги можно объяснить без последствий. Взял в жены, обнаружил жену вампиром и, как полагается порядочному подданному Вербии, загнал ей в сердце осиновый кол. А то, что перед этим выпорол и рот с мылом вымыл – так не ваше дело, кто и как супружеский долг понимает.

– Но у меня ничего нет с Увой.

– И невозможно в принципе?

Шон задумался. Не то чтобы он не думал о новой помощнице. Хотел бы – давно б уже перешел от вежливого соседства к многообещающему флирту. Но что-то не давало заигрывать с симпатичной девицей. Хотя они даже целовались, и весьма неплохо.

– Она красивая. И веселая. Пожалуй, я бы мог за ней приударить…

– Ну-у-у?

– Жалко. Я не готов снова жениться и влюбляться. Я потерял трех женщин, которые собирались связать со мной жизни. А для связи без чувств и сантиментов Ува слишком юная и добрая. Она влюбится, будет рассчитывать на ответные чувства, а я?

– А ты – козел. Со мной тебя это не смущало.

– Как удачно, что такому козлу в пару досталась именно ты. Никто бы и не понял, что мы не подходим друг к другу.

– Молодец, переспорил мертвую бабу. И если тебе все еще интересно: Айван бесится, потому что проигрывает тебе. Ты сильный, богатый, красивый, любую поманишь – и будет твоя, а Уву даже манить не надо, она уже здесь. Вот он и злится.

– Ого, ты сказала обо мне столько хорошего.

– Я сказала это с раздражением, - буркнула Барбара.

– Из них получилась бы хорошая парочка.

– Давай сведем.

– Давно не получала? Айван – не деревенский дурачок, он тебе за интриги клык вырвет и на шею повесит.

– А он нам и не нужен. Его как раз подталкивать ни к чему не надо. А вот Уве намекнуть, что рядом есть симпатичный молодой маг, да еще и – в отличие от тебя – порядочный, можно. Тогда и девчонке будет хорошо, и ты сохранишь друга. И я развлекусь, а то сидеть под кроватью, знаешь ли, ужасно уныло.

Шон пожал плечами. Игры Барбары занимали его куда меньше происходящего. Ува высказала интересную идею о проклятье, лежащем на замке, но в ней что-то было не так. Слишком уж избирательно действует это проклятье. И слишком выгодно… для кого?

На ум приходило только одно имя. Катрин.

Она не святая, конечно, этот ее клуб – премерзкое изобретение, которое непременно нужно будет прикрыть. Но и не убийца. И не настолько сильный темный маг, чтобы создать такое проклятье. Может, она пользуется результатами труда своего деда?

Например, сердобольный опекун, понимая, что оставит внучку совсем юной и беззащитной, наложил на приют проклятье, чтобы его деточка не осталась без защиты.

Но как оно в этом случае должно было звучать? «Да сдохнет тот, кто мою кровиночку бесит?». Так не бывает. Чтобы убивать выборочно, нужно знать имена, нужен контакт. Ладно, у очень сильного мага, возможно, хватит сил сделать это без контакта. Но не без имени и других сведений о жертве.

Из размышлений его вывел робкий стук в дверь.

– О! – сразу оживилась Барбара – Жертва!

Шон не понял, имела она в виду вампирские желания или своднические, но, поняв, что конкретно в данной спальне торжествует матриархат и жена не спешит вести себя как достойная хозяйка, поплелся открывать сам.

Обнаружил у порога слегка красную Уву и напрягся.

– Привет!

– Вы уже закончили? Нашли что-то?

– Нет, еще смотрим. Там столько всего, что и за неделю не управиться! Пока ничего не нашли. У меня перерыв, и я подумала… может, мы куда-нибудь сходим?