– Ты к себе слишком строга. Тебе тоже пришлось нелегко. Не знаешь, что случилось с твоими родителями?

Я покачала головой.

– Меня просто подкинули к дверям приюта. Думаю, я была им не слишком-то нужна. Времена были голодные, тяжелые. Повезло, что леди Вольгурт меня взяла. Наверное, я к ней несправедлива.

– Она могла бы и получше с тобой обращаться.

– Вряд ли мы узнаем причины ее ненависти. Я почти не помню раннее детство. Ладно, - я тряхнула головой, прогоняя грустные мысли, - все в прошлом. Что нам может намекнуть на проклятье?

– Пока ничего. Жути здесь творилось, конечно, много. Но все старинные поместья имеют свой склеп мрачных баек. Ничего, похожего на наши случаи. А проклятья не убивают разнообразно.

Айван был прав: о Блэкхевене ходили разные слухи. И о том, что его владельцы практиковали запрещенную темную магию. И о том, что Вольгурты состояли на службе в тайном ордене убийц – и за это поплатились жизнями. И о том, что во время войны в Блэкхевене укрывались демоны. Но ничего о странных смертях и таинственных происшествиях.

– У меня больше нет идей, - вздохнула я. – Прости. Я действительно думала, что мы найдем что-то.

– Шон поймет, - отмахнулся Айван, как мне показалось, слегка раздраженно.

Неужели он все еще не оставил идею обскакать шефа в расследовании?

– Как думаешь, - спросила я, ему нравится Барбара?

– Что? – Айван оторвался от бумаг и поднял взгляд на меня.

– Мне показалось, между ними что-то такое… напряженное.

– Можешь не волноваться. Шон скорее откусит себе ногу, чем посмотрит на вампира.

– Волноваться? Почему я должна волноваться?

– Я думал, тебе нравится Шон.

– Ну… - Я слегка покраснела. – Нравится, конечно, но… погоди, ты хочешь сказать, что я ревную его к Барбаре?

– А ты не ревнуешь?

– Нет! То есть… он замечательный. Красивый, веселый, умный, сильный, богатый и все такое.

– «Все такое» ты в ночи рассмотрела? – буркнул Айван, которому сравнения с шефом явно не нравились.

– Но он слишком взрослый. И… циничный, пожалуй.

– То есть ты не мечтаешь залезть к нему в постель?

– Я в тебя сейчас ботинком кину!

– Ай! – от карандаша Айван увернулся, а вот газетой я попала ему прямо по лбу.

– Я не готова сидеть и гадать, куда он пошел: к любовнице, с друзьями в бар или уже лежит мертвый на кладбище, потому что не справился с очередным умертвием. Да и вряд ли Шон вообще посмотрит на какую-то маленькую нищую девицу, которая у него работает. А еще я не хочу замуж. Хочу найти работу, чтобы не быть… как там ты сказал? Красивым приложением к богатому магу.

– Ладно, ладно, не бей меня больше, - проворчал парень. – Просто спросил.

– А я думала: вот бы здорово, если бы у них с Барбарой случилась любовь. Красиво. И мы бы улучшили отношения с Орхаром.

– Плохо ты знаешь Орхар. Они скорее удавятся, чем признают брак вампирши и королевского некроманта. Шон жизнь посвятил тому, чтобы мешать их влиянию в Вербии. Но согласен, парочка вышла бы уморительная. А может, мы им поможем?

– А как? – Я закусила губу.

Не то воодушевленная открывшейся возможностью причинить кому-то добро и нанести радость, не то полная предчувствий, что за очередную авантюру нас Барбаре на корм и пустят.

Даже улик не останется: их все сожрет Мяф!

***

– Вкусно? – поинтересовался Шон у самозабвенно смакующей бокал крови Барбары.

– Сойдет.

– Могла бы и поблагодарить.

– Кормить жену – твоя прямая обязанность.

– Попрошу уточнить: мертвую жену, покинувшую мужа в трудный момент бракосочетания и восставшую в качестве вампира.

– Хорошее дело браком не назовут.

Вот и весь разговор. А ведь ему пришлось поднять все связи, чтобы найти того, кто будет не против поделиться кровушкой и при этом не сдаст его первому встречному стражу.

– Нет в вас никакой благодарности, - буркнул он. – Одного от позора спас, вторую с улицы вытащил, третью незаконно на родину собираюсь переправить. И что?

– И что?

– Ты – невоспитанная стерва, Ува скрывает от меня важные сведения, а Айван вообще как с цепи сорвался. Где я ему успел в тапки нагадить, что он как с цепи сорвался?

Шон не мог вспомнить никого, кто был бы ему ближе Айвана. Даже с Катрин, несмотря на дружбу длиной всю жизнь, они держались на расстоянии, слишком разными были их жизни. Айван, конечно, порой доводил его до белого каления. Но никогда еще не действовал за его спиной и не выходил из себя от малейшего повода.