— Илья…

Настя смотрела потрясенно, а я вложил в голос всю любовь:

— Я больше тебя не отпущу и люблю тебя.

Почувствовал ее губы, и жадно к ним приник. Мне нравилось, как она меня целует.

— А я от тебя никогда не уйду. Я тебя люблю.

Прохор

Еще утром я увидел заветное электронное письмо от клиники с результатами ДНК-теста, но до сих пор не решался его прочитать. Я делал рабочие дела, провел важное совещание и, когда остался один, в очередной раз посмотрел на письмо. Уже полдень, а я все не решаюсь его открыть. На лбу выступила испарина, и я протирал ее платком, пытаясь унять учащенное сердцебиение.

Я чувствовал себя так, словно был преступником, и это письмо выносило мне приговор или давало освобождение. И я не знал, что буду после него чувствовать, плакать от счастья или заливать горе алкоголем. И теперь ощущал себя слабаком, который боится узнать правду.

Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, собираясь с духом. Надо просто прочитать, больше нет смысла откладывать, и это придало мне решимости. Раскрыл письмо и стал читать. Строчки поплыли перед глазами. Я перестал дышать, и казалось, что в мое сердце вогнали нож, я бессильно обмяк в кресле, снова закрыв глаза. Еле сдерживая слезы, но пытаясь сохранять невозмутимый вид, вызвал секретаря. Сказал твердо, чтобы меня больше сегодня не беспокоили, хотя хотелось свернуть все со стола, и кричать от разрывающей меня боли.

Я открыл потайной бар и налил себе коньяка, залпом его выпив, но уже знал, что вечером основательно напьюсь. В голове билась мысль, которая разлеталась на миллиарды осколков, впивающихся в мозг и разносящих чудовищную боль по всему телу: «Принцесса не моя дочь».

И дал волю слезам, которые тут же заструились по щекам, а я не хотел их останавливать. За что мне это? Как мне теперь с этим жить? Я любил дочь, а она от этого ничтожества. Со всей силы грохнул по столу.

«Я тебя уничтожу за предательство», — мысленно обратился к Лиде, смахнул злые слезы, понял, что не в силах больше сидеть на работе, и решил уехать домой. Сейчас мне поможет только алкоголь и одиночество.

Сжимая кулаки, пытаясь сохранить здравый рассудок и не обращая внимания на гулко бьющееся сердце, я размышлял, пытаясь найти спасательный круг в бурной реке, и не утонуть в мучительной боли, пока ехал в такси.

«Принцесса — моя дочь, она записана на меня. Я ее люблю больше жизни. Она же не виновата? Наверняка Скражевскому и не нужна. Вырастет Полечка и будет меня любить, как родного отца. Это все неважно, неважно».

Но я понимал, что себя обманываю, пытаясь отогнать осознание чудовищной правды, которая разрывала меня на кусочки. Я не смогу воспитывать дочь, как родную, как бы ни любил. Только не после такого предательства.

Зашел в квартиру и сразу же прошел на кухню. Налил в стопку водки и выпил, потом сразу еще одну. Слезы текли по щекам. Хотелось, чтобы стало легче и пьяный дурман окутал сознание.

С яростью кинул стопку в стену, желая, чтобы также разбилась та часть сердца, которая предназначалась для Полечки. Я ее любил и до сих пор не мог принять этот факт, что она не моя. За что мне это? Почему жизнь так наказывает? Отняла самое любимое, что у меня было.

Было трудно дышать, моя голова поникла, я всхлипывал, не в силах больше найти слез. С силой рванул рубашку на груди, так что пуговицы полетели на пол, и закричал, выпуская мою боль.

Снова сел за стол и опрокидывал стопку за стопкой, желая скорее забыться. У меня больше нет принцессы, она «умерла», и я умер вместе с ней. Боль в сердце была невыносимая, когда я представлял, что больше не смогу ее укачивать и смотреть, как она растет. Дочь не назовет меня «папой», а все из-за лживой предательницы, которая отняла у меня любимого ребенка, и только я уже затуманенным алкоголем мозгом понимал, что настоящий кошмар впереди. Я буду навещать Алешку и буду видеть Полечку. Как это пережить? Где найти силы? От перспектив предстоящей жизни я снова запустил стопку в стену. Плевать, что там думают соседи.

Я посмотрел на телефон. Из груди вырвался звериный рык и я почувствовал, как грудь тяжело вздымается, но все же набрал номер жены.

Услышал ее голос, с силой сжав телефон, и прорычал, ощущая, как пятна плывут перед глазами, когда услышал плач Полечки:

— Завтра я приду к тебе. Не жди от меня пощады. Поверь, ничего хорошего тебя не ждет. Будет тяжелый разговор, и чтоб при этом я не видел своего сына и твоей дочери. Надеюсь, ты меня поняла?

Я слышал, что Лида что-то говорила, но я повесил трубку.

Снова выпил стопку. И только сейчас понял, что даже забыл позвонить моим обожаемым крошкам. Сквозь затуманенный алкоголем мозг я почувствовал, как волна жара окатила тело, и мне стало стыдно. Дочки ждут звонка папы, а я забыл. Но понимал, что даже любимые дети сегодня не спасут от раздирающей все нутро боли, которая разъедала меня. Бизнес спасен, и можно садиться на поезд и снова начинать поездки в Краснотонск. Это даст глоток жизни и излечит со временем. Мои крошки любят меня. У меня есть любимый сынок Алешка. Любовь моих детей позволит мне справиться со страданием. Это главное для меня. Старался не думать о Полечке. Ее больше нет в моей жизни, как и Сони. Но вычеркнуть из сердца и жизни будет намного тяжелее, и я это прекрасно понимал, слушая, как сердце плачет от несогласия со мной. Любовь просто так не вырвешь из груди.