— Тоскливые мечты, мой друг, это просто тоскливые мечты.

Когда они подошли к конюшне, она показалась им пустой, и Геракл насторожился. Ведь Голикс говорил ему, что все серьезные работы с лошадьми проводятся за городской окраиной, на специально оборудованной площадке, но что лошадей приведут сюда еще до заката, чтобы приготовить их для парада. Однако он не увидел там ни колесниц, ни украшенных повозок и даже никого из людей, за исключением случайных прохожих в другом конце улочки.

Никаких окон в стенах домов, никакого мусора у основания стен, выброшенных деревяшек или клочков соломы. И хотя крыши не закрывали узкую улочку, все-таки она казалась мрачной и угрюмой.

Иолай остановился.

— Геракл.

Геракл тоже замедлил шаг. Они стояли неподалеку от распахнутых настежь ворот конюшни, и он почувствовал, что в здании все-таки кто-то есть.

— Что?

Повернув лицо в сторону главной улицы, Иолай прищурился и посмотрел на толпу, все еще окружавшую двух спорщиков.

— Кажется, я вспомнил, что мне сказала Вениция.

Из тени конюшни вышел высокий человек; за ним Гераклу почудилось какое-то движение.

Геракл рассеянно кивнул.

На этот раз Ротус шел без маски, в кожаных доспехах, укрепленных медными бляхами. При нем был короткий меч, как будто он умел им сражаться. За ним вышли на свет еще восемь человек. «И зачем только я ввязался в эти дела?» — подумал Геракл и вздохнул.

Не замечая угрозы, Иолай продолжал:

— Кажется, она сказала, что в этом году некоторые из них не намерены шутить.

— Иолай, обернись, — свирепо пробормотал Геракл.

Иолай подчинился.

— О! — только и произнес он, нервно потирая ладонью грудь. — Дело серьезное, Геракл. Девять против двоих — это тебе не шутки.

Геракл не стал бы возражать, если бы Иолай предложил ему разумное, хотя и слишком поспешное отступление. Но в этот момент кто-то оставшийся в конюшне вытолкнул наружу Голикса. На тунике парня виднелась кровь, и даже на таком расстоянии Геракл увидел, что его лицо покрыто синяками и ссадинами.

— Голикс? — крикнул он. — Ты цел?

Парень с трудом поднял голову и заплывшими глазами всмотрелся в полумрак узкой улочки:

— Геракл, ты?

— Да.

— По-твоему, я выгляжу целым?

Геракл понял, что задал глупый вопрос, но ему требовалось убедиться, что парень жив.

Иолай стал пятиться назад, хотя и держал руку на рукояти меча.

— Я знаю, что ты думаешь, Геракл, но ты не прав. По-моему, нам нужно найти безопасное место, все обдумать, выработать план и — оп-ля! — внезапно воскликнул он, когда Геракл, не оборачиваясь, схватил его за плечо и рывком вернул на прежнее место.

— Я не собираюсь его бросать.

Иолай с шумом выдохнул:

— И зря. Ладно, что нам делать? Прямая атака, разделяй и властвуй? Или, может, перескочим через их головы и нападем с тыла? Какую тактику ты предлагаешь?

В этот момент Ротус отрывисто кивнул.

Повстанцы ринулись вперед.

— Какую хочешь, — ответил Геракл и весь подобрался.

Глядя на обращенные к ним мечи, он подумал, что Иолай был прав.

Эта стычка получится серьезной.

В отличие от прошлого раза, люди Ротуса явно жаждали крови, однако у Геракла и Иолая оставалось по крайней мере одно преимущество — небольшая ширина улочки. Встав почти впритык друг к другу, они не позволят противнику обойти их с флангов и окружить.

К несчастью, такое преимущество не могло предотвратить яростные удары мечей противника по рукам, ногам, голове и другим жизненно важным частям тела, и это обстоятельство сильно тревожило Геракла.

Однако помогла его репутация.

Несмотря на гневные понукания Ротуса, — как обычно, он кричал из безопасного места, прячась за спинами своих воинов, — атаки «повстанцев», после того как они столкнулись лицом к лицу со своими предполагаемыми жертвами, стали вялыми и нерешительными. Это позволило Гераклу пресечь неуклюжую попытку одного из нападавших прорваться к ним в тыл. Он прижал его руку к стене и опустил ему на голову тяжелый кулак, а потом, пока тот не упал, схватил его за спину и швырнул в остальных, сбив с ног по крайней мере половину из них.

В то же самое время Иолай столкнулся еще с одним смельчаком, преисполненным бешеной решимости. Он пользовался своим оружием, словно битой, держа его двумя руками и размахивал им так быстро, что Иолай едва успевал парировать каждый удар. Вынужденный отступать, он пригнулся, уклоняясь от одного удара, втянул живот, избегая другого, и едва не выронил свой меч, когда третий удар сотряс его руки до плеч и перебил дыхание.

К счастью, нападавший тоже пошатнулся, и наступила краткая передышка. Иолай воспользовался ею, быстро крутанулся, набирая силы, и плашмя ударил противника в бок, сбив его с ног.