Дворец, принадлежавший продюсеру, почти не отличался от остальных. Мы опустились на площадку для леттов, на которой уже стояло шесть небольших, но недешевых летающих машин. Оказавшись на бетонном покрытии, я огляделся. Внушительно!

На территории разбили настоящий парк. С ухоженными деревьями, идеально подстриженным газоном, несколькими фонтанами в античном стиле из кружащихся в танце нимф и сатиров. Между газонами лежали ровные дорожки, вымощенные разноцветной плиткой. Справа от дворца, скрывшись в тени деревьев, поблёскивал небольшой пруд. Кстати, в нем, кажется, уже кто-то плескался.

Из окон доносилась веселая музыка. Не вальс, а что-то сильно потяжелее. Во дворе накрыли несколько столов, около которых общались гости. Кстати, к моему удивлению, оделись они достаточно неформально. Тут пришлось мысленно поблагодарить Марию, посветовавшую не слишком наряжаться.

Едва мы вышли на дорожку, как к нам уже спешил хозяин этого великолепия в компании двух слуг. Улыбка на лице продюсера «Зловещих мутантов» светилась радушием, но глаза были на удивление холодными.

— Гости дорогие! — преувеличенно громко воскликнул он, картинно всплеснув руками, — вы наконец добрались! Все в добром здравии?

— В добром, — заверил я его. — Вроде без десяти четыре, а у вас уже полно народу, — заметил как бы невзначай.

— Да разве это много?! — искренне удивился тот. — Пока собрались не все, но те кто, любит прийти пораньше, знаете ли, завсегда имеются. Но что это я… Прошу за мной, господа.

По пути менеджер преувеличенно громко распинался о том, какой у него гостеприимный дом и что у него лучшие приемы в Москве. Сильно переигрывал. Да и вообще, как по мне, вел себя как-то странно. Словно играл на публику. Или так и есть?

Пройдя мимо пруда, я услышал жизнерадостный смех и заметил нескольких резвящихся в воде девушек. Их платья охранял чопорный слуга.

— Народ отдыхает, — поведал мне Эйзенштейн, заметив моё внимание. — Хотите окунуться?

— Нет, — поспешно отказался я, покосившись на своих спутников.

Судя по их расстроенным лицам и завистливым взглядам, присоединиться к купанию они были бы совсем не против. К тому же на улице стояла настоящая летняя погода. Но, похоже, купальных принадлежностей никто с собой не взял. Пройдя мимо гостей за столами, мы зашли во дворец.

Внутреннее убранство дворца можно было описать двумя словами — дорого и богато! Как я уже понял, здешние аристократы тянулись ко всему вычурному и драценному. Бархат, позолота, мрамор — вот основная тема здешних интерьеров. Никакого тебе минимализма моего XXI века. Все с точностью наоборот.

Вдоль стен широкой парадной были расставлены мягкие диваны с позолоченными ножками, обитые красной тканью. На полу лежала ковровая дорожка. Мы прошли по ней и очутились в большом зале. Что же, очередной бальный зал века этак XVIII из эпохи Екатерины II. Только в отличие от того же самого дворца, в котором во Владимире проходил Бал Поступающих, натертый до блеска паркет буквально заставили столами, креслами и прочей мебелью.

У противоположной от входа стены разместилась сцена, где красовались ударная установка и несколько гитар на стойках. И я сразу погрузился в атмосферу какого-то классического музыкального «квартирника». На диванах болтали небольшие компании весьма неформально одетых парней и девушек. Откуда-то звучала гитара. Впрочем, все это было негромко и даже тот факт, что на музыкальных инструментах играли одновременно сразу в трех-четырех местах, это, как ни странно, совершенно не создавало какофонии.

Нашего появления практически никто не заметил. За исключением одной компании, в которой, как я понял, были все четверо «Зловещих мутантов». К ним мы и присоединились. Помимо четверых участников группы, там сидели еще несколько девушек и парней — видимо, самые преданные их фанаты. Так, по крайней мере, нам сообщил Абрам. Правда, по именам представлять он их не стал, как и встретивший нас первым Иван. Девчонки оказались симпатичными, но до моих не дотягивали, даже несмотря на весьма откровенные наряды. Парни же сразу уставились на Машу, Варвару и Настю.

— Простолюдины, — как-то презрительно прошептала Холмогорова.

Я только головой покачал. Что-то подобного презрения к простому люду я у Волконских да и у Фонвизиной не замечал. Вон они, кстати, укоризненно покосились на нашу мажорку. Но той хоть бы хны. С другой стороны, этим самым простолюдинам мы были неинтересны. Так, взглянули раз с любопытством, да и всё. Однако, оживленная беседа, что кипела между ними и «мутантами», с нашим появлением прекратилась.

Иван, как и остальные члены группы, приняли нас позитивно.