Но у меня всего 6 хитов, и что-то они не спешат восстанавливаться. Хммм. Я подумал, ещё раз осмотрелся, достал щит с мечом и пошёл через кристаллы в сторону голубых крон. Надеть кожанку я не забыл, а сознательно не пытался: сделать это с ранами было и болезненно, и опасно. Так что совершённую изначально ошибку пришлось усугублять, и идти в стан врага без доспеха.

К счастью, прыгуны даже своими тугими головами поняли, что я для них слишком жёсткая добыча. Иронично, что это произошло в ситуации, когда я уже перестал ей быть, и когда они могли, в своей родной среде, окружить и добить меня достаточно быстро. Но я специально шёл урывками, озираясь и убеждаясь, что зайцы больше не придут.

Через двадцать минут осторожного продвижения я миновал кристальный сад и вышел на окраину голубого леса. Гибкие белые стволы напоминали берёзы, только более гладкие и согнутые, как луки, торчащие из земли. Тонкие узкие веточки тянутся вверх, словно головы веников. А с этих веточек свисают длинные голубые листья, этакие полоски или флажки — и они дружно трепещут и развеваются на лёгком ветру.

Мягкий шелест, красивые цвета, атмосфера умиротворения, лес казался заповедником. Но кто мог жить внутри? Я остановился на границе, всматриваясь вперёд. Хм, там шумит вода?

Двинувшись в лес, я тут был же вознаграждён за смелость: краем глаза заметил фиолетовое пятнышко в голубой траве, подошёл ближе и увидел пористый, дырчатый гриб. Лут!

«Фернский губчатый гриб, компонент, еда. Ранг 3: Редкий».

Редкий! Система подсказала то, что я и так знал по своим играм: «Компоненты разных ступеней редкости применяются в алхимии, крафте магических вещей. А также для усиления магии соответствующих стихий». В грибе были метки двух стихий: хаоса и воздуха. Интересное сочетание, но я не мог увидеть его свойств.

Ладно, пока мне нечего делать с компонентами, буду копить их на будущее. Сунув грибочек в инвентарь, я двинулся дальше, попутно высматривая его сотоварищей. Не мог же он расти один, грибам такое не свойственно. Так и было, только остальные найденные грибы оказались обычными. Первый, синего ранга, отличался более крупным размером и ярким оттенком. Ладно, обычные тоже сгодятся, как-нибудь сварим грибной суп.

Журчание становилось ближе, опасностями вокруг не пахло, но я не расслаблялся. Хотя развевающиеся голубые листья выглядели красиво, а между деревьями носились птички с прозрачными перепонками под крыльями, как у стрекоз.

Внезапно деревья кончились, я вышел на поляну. Расположенная правильным полумесяцем, она утопала в белых цветах. Ровно посередине с уже знакомых ржаво-кирпичных скал стекал аккуратный водопад, а перед ним на крупном валуне… стояла статуя.

Невысокая женщина-гуманоид, похожая на человека, но с более заострённым узким лицом, большими круглыми глазами и разрезами на шее, явно напоминавшими жабры, она была мне примерно по грудь и казалась хрупкой. На лбу отпечатался тот же знак полумесяца, рогами вниз. С плечей ниспадала простая тога, она была слегка приоткрыта, словно подчёркивая наготу. Женщина явно её не стеснялась.

Она стояла, протягивая руку, как будто предлагала мне дар, в руке покоилась крупная, пронзительно-синяя капля, которая сверкала даже в лесной тени. Росинка. Другая рука женщины была у груди, полузакрыта, и в ней сверкала вторая капля.

Статуя была сделана мастерски, почти как живая, я даже вздрогнул, когда увидел её взгляд. Стало слегка стыдно, что эта иномирная женщина стоит передо мной полуобнажённая. Скульптор как будто специально хотел смутить и показать её открытость и беззащитность.

Больше вокруг ничего не было.

Подумав, я пришёл к такой версии: это испытание жадности. Пришедший может взять одну каплю, которую женщина ему протягивает. Но если возьмёт вторую, которую она держит в полузакрытой ладони у груди — оскорбит открытую и щедрую дарящую. Не удивлюсь, если после такого она оживёт, сойдёт с валуна и каменными руками задушит жадину.

Передо мной встала дилемма: как быть. Ничего не взять и уйти? Ну нет, это просто глупо. Взять одну каплю? Разумный шаг. Только ведь это наверняка ценная и классная штука, и сразу захочется вторую. Иначе бы испытание не имело смысла. А взять обе и сражаться с боссом этого этажа, находясь в шести хитах и даже без доспеха… Это было бы, мягко говоря, неосмотрительным шагом.

Росинка манила, мягко сверкала, притягивала взгляд.

Я вздохнул, подошёл к статуе и замер: в траве лежал мёртвый человек. Мужчина, какой-то неряшливый и толстоватый, лет сорока, в мешковатой рубашке навыпуск, рядом с ним валялся небольшой жезл. Глаза были выкачены, лицо сковала гримаса страха и неверия, а горло представляло собой сплошной чернеющий синяк. Трава вокруг измята, один ботинок на ноге развязался. Он бился и пытался вырваться из безжалостной хватки, пока ожившая статуя душила его. Похоже я угадал.