— Мне нужно, чтобы ты работала лучше, Инез. Ты здесь не просто так. Не забывай об этом.

— Дядя, — начала я, наполовину растерянная, наполовину пораженная тихим гневом в его голосе.

— Она пробыла здесь полчаса, — сказал Уит. — Дай ей время.

— У нас нет времени. И ты знаешь почему! — воскликнул дядя Рикардо. Пот струился по его волосам, пока он судорожно спускал рукава своей хлопковой рубашки. Грубые, неистовые движения. — Я бы никогда не согласился на твое присутствие здесь, если бы знал, что ты не справишься, Инез.

По моей спине пробежала дрожь.

— Почему нет? — спросила я. — Что ты мне недоговариваешь?

Дядя проигнорировал меня и посмотрел на Уита, приподняв бровь. Очередной немой диалог. Мистер Хейс кивнул один раз. Инстинктивно его руки потянулись к карманам, и тут он понял, что они пусты. Его челюсть сомкнулась, будто он боролся с невидимым демоном. Он заметил мой пристальный взгляд, и выражение его лица прояснилось.

Мой дядя вылетел из замкнутого помещения. Я ждала, что Уит объяснить, что между ними только что произошло. Но он лишь жестом указал на выход. Мы покинули храм Исиды или Хатхор, а беспокойство осело во мне, как сажа на стенах.

Отчаяние дяди тревожило меня. Его упрек был похож на пощечину.

Это заставило меня вспомнить о маме и о том, как она за него переживала. И за себя.

Отчаяние делало людей опасными.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Мы вышли на освещенный солнцем двор, Уит шел впереди. Обычно мы шли на одном уровне. Но, видимо, не сегодня. У него была сильная спина и гордая линия плеч. Я вспомнила, как он вдохнул мне в рот воздух, спасая мою жизнь на дне Нила. В животе у меня все затрепетало, когда я вспомнила поцелуй в Каире, о легком прикосновении его губ к моей коже. Как он задержался на один долгий миг, прижавшись ко мне, его теплый аромат, сочетающий в себе запах нашей семейной библиотеки, старых книг, виски и кожи, окутал меня.

Временами, я ловила на себе его взгляд, когда он думал, что я не вижу.

Я не могла не задаваться вопросом был ли он в том же смятении, что и я. Влечет ли его ко мне и вынужден ли он постоянно бороться с этим. Очарован, но пытается не поддаваться искушению. Мне было интересно, испытывает ли он те же трудности, что и я. Может, в этом крылась причина его внезапной отчужденности?

Вопрос сорвался с моих губ прежде, чем я успела подумать.

— Предположим, мой дядя добился бы своего. Тебе было бы жаль, если бы я уехала?

— Я был бы опустошен, — весело сказал он, не оборачиваясь. — Даже не знаю, что бы я без тебя делал.

— Ты ни к чему не относишься серьезно?

Он обернулся.

— Это был серьезный вопрос?

Да, был, но я уже пожалела, что задала его.

— Проехали.

Уит отвернулся и посмотрел вперед.

— Наверное, к лучшему.

Вот так он использовал мои же слова против меня. Как невыразимо раздражает. Мы шли молча, пока я не озвучила простой вопрос, когда мы миновали опоры.

— Что ты будешь делать до конца дня?

— Буду помогать Абдулле. Что ты о нем думаешь?

— Он мне нравится, — я сказала. Я не смогла сдержать нотки горечи в своем тоне. Если бы мои родители захотели, я бы встретилась с ним много лет назад. — Хотелось бы узнать его получше. Я едва знаю историю о встрече моего дяди с Абдуллой.

— С самого начала они приводили друг друга в бешенство, — Уит замедлился, делая шаг короче. — Рикардо был молодым землекопом, использовал инструменты и методы, которым научился в Аргентине. Абдулла последил за его стилем работы, а затем принялся критиковать каждое его движение.

Я рассмеялась.

— Могу представить, насколько мой дядя это оценил.

— О, он ненавидел это. Но заниматься раскопками в пустыне — не то же самое, что ворочать камни. Он многому научился у Абдуллы в отношении раскопок. А потом он женился на сестре Абдуллы, Зази. Ты когда-нибудь встречалась с ней? — Уит сделал небольшую паузу. — О ней редко говорят, но она любила историю древнего Египта. Вполне ожидаемо, что они с твоим дядей поженились, и почему он до сих пор здесь, исполняет ее последнюю волю. Твой дядя очень верный.

— Мама рассказывала, что смерть жены сильно по нему ударила, — я нахмурилась, вспомнив давний разговор, который подслушала в Буэнос-Айресе. — Она говорила, что временами он мог быть безрассудным и угрюмым.

Уит задумчиво кивнул.

— Это, безусловно, правда. Но Абдулла держит его в узде.

Я постаралась сохранить бесстрастный тон.

— А ты?

Его взгляд метнулся ко мне.

— Это не моя работа.

— А в чем заключается твоя работа?

— Я же говорил, я помо—