— Меня подобрали на улице, когда я шла домой с работы, и заставили участвовать в этих играх. Двое моих конкурентов погибли, и еще несколько человек были тяжело ранены. Одна из которых теперь была обращена в рабство, потому что у нее хватило наглости быть отравленной в поединке, который невозможно было выиграть. — Моя Фурия проникает шевелится под кожей. Я расстроена больше, чем когда — либо, и мне надоело прятаться в тени.

— Тебе нравятся Олимпийские игры, Арес? — Я не отвожу от него взгляда.

Арес сдвигается, наклоняясь вперед и сцепляя руки вместе. Его предплечья лежат на бедрах, а голова повернута ко мне.

— Я конфликтное существо. Мне нравится смотреть, как люди дерутся. Это питает меня. — Он хлопает себя по груди, его глаза искрятся потусторонним светом. Мое сердце замирает от его слов. Я не осознавала, насколько сильно хотела, чтобы он отличался от Зевса. Чтобы он был лучше.

— Вот в чем дело, Рен, эти игры — не настоящая битва. Мы втянули людей в соревнование, к которому они не испытывают энтузиазма. В этих играх нет сердца.

У меня перехватывает дыхание в груди, но я не хочу волноваться.

— Знаешь, чемпион, какие мои любимые сражения всех времен и народов? — В темных глазах Ареса вспыхивает огонь.

Я качаю головой. Вечеринка вокруг нас продолжается, прерывистый смех и звон бокалов — фоновый шум, который едва проникает в наш угол.

Хитрая улыбка появляется на опасном и красивом лице Ареса. — Восстания. Революции. Никогда не сбрасывай со счетов маленьких людей. Те, кого так долго угнетали, что они, наконец, сломались. Их битвы подпитываются необходимостью исправить несправедливость. — Арес закрывает глаза, словно наслаждаясь восхитительным вкусом. — И это именно те бои, которые вдохновляют меня.

Мой выдох прерывистый, и мысли путаются. Арес подмигивает мне, прежде чем его лицо становится серьезным.

Он указывает на группу жрецов в углу комнаты. — Эти дураки совершали набеги на все крупные города на этой территории в течение последних нескольких дней. Они убивают людей в качестве примера, чтобы доказать свою точку зрения. Они думают, что у них преимущество, но я чувствую, что что — то закипает. — Арес трет грудь и глубоко вдыхает.

— И ты не против сидеть сложа руки и наблюдать за бойней? — Огрызаюсь я. Как раз в тот момент, когда мне начинает нравиться Бог, он говорит такую чушь, что кажется, будто все эти смерти не имеют значения.

Темные глаза Ареса сверлят меня, но я не отвожу взгляд.

— Кто сказал, что я сижу сложа руки?

Я растерянно моргаю. Означает ли это, что он помогает жрецам? Или планирует что — то еще?

По всей комнате разносится пронзительный звон. Что это? Арес хмурится и достает свой телефон, который издает пронзительный звук. Не только его телефон, но и всех в комнате, у кого есть телефоны. Я оставила свой в комплексе. Арес проводит пальцем по экрану и нажимает на ссылку. Появляется видео, и все, что я вижу, — это лицо Кэт Новы.

Что происходит?

— Граждане территории Зевса и Геры. Слишком долго мы подчинялись прихотям Богов. Мы позволили жрецам управлять нашими жизнями и случайным образом решать, когда мы делаем что — то не так. Богам на нас наплевать. Они используют своих собственных детей как расходных кукол в Олимпийских Играх. Наносят им увечья и убивают ради развлечения.

Изображение исчезает с экрана. На экране мелькают фотографии и видеозаписи жрецов, их красные одежды выдают их с головой. Они вытаскивают людей из их домов, бросают их на грязную землю. Мелькают образы мужчин, избивающих женщин и детей, беспомощных людей, закрывающих головы руками. Матери бросаются на своих детей, а жрецы удерживают людей, в то время как их близкие подвергаются жестокому обращению. Дома горят. Имущество уничтожается.

Это мерзко, тошнотворно. Фурия клокочет во мне. По коже бегут мурашки от желания закричать и расправить крылья. Уничтожить всех до единого ублюдков, которые за эти годы причинили вред бесчисленному количеству невинных людей.

Кэт что — то говорит сквозь мелькающие образы, но на мгновение я не слышу ее слов. Мое сердце колотится так сильно, что заглушает все звуки. Затем до меня доходят ее слова.

— Нам надоело дрожать и позволять им обращаться с нами так, словно мы не люди. Пришло время восстать. Настало время дать отпор. Мы больше не беспомощны. У нас есть оружие. Мы можем снова погрузить Богов в сон. Будьте готовы. Будьте готовы. Приближается война.

Сообщение отключается, и в бальном зале воцаряется абсолютная тишина. Вся кровь отливает у меня от головы, и я раскачиваюсь на своем месте. Она только что объявила миру, что у нее в заднем кармане припрятана Фурия? Фурия, которая не знает, как усыпить Богов. Мои глаза находят Атласа в другом конце комнаты. На этот раз его лицо не холодное. На меня смотрит настоящий страх.

Билли бежит сквозь толпу ошеломленных гостей, хватает чемпионов, когда находит их, и поднимает нас. Ошеломленная тишина в комнате медленно переходит в неистовый шепот, который становится громче по мере того, как проходит больше секунд.