— Он был идиотом. Только тот, кто никогда с тобой не разговаривал и не видел, мог подумать, что тебе повезло. — Взгляд Роудса метнулся к моему рту, и он тихо вдохнул через нос, его слова превратились в хриплый шепот. — Никто в здравом уме не позволит тебе уйти. Никогда, ни за что в жизни, ангел.

Моё сердце.

Мои конечности онемели.

Мы так долго смотрели друг на друга, что я могла слышать только наше ровное дыхание. Но в конце концов, когда этот напряженный момент так сильно затянулся между нами, он первым отвел взгляд. Рот приоткрылся, глаза устремились на верх палатки, прежде чем он взял планшет и все время постукивал по экрану, прочищая горло.

— Готова посмотреть фильм?

Нет, нет, не готова, но каким-то образом мне удалось сказать «да». И это было то, чем мы занялись.

Глава 21

Я провела рукой по затылку, наполняя последнюю из своих бутылок с водой. Через окно, находившееся над раковиной, едва начинало выглядывать солнце. Если бы у меня были другие планы, я бы до сих пор была в палатке со вчерашнего вечера.

Только моя мама могла заставить меня встать с кровати так рано. Я видела сон о ней накануне вечером. Не то чтобы я могла вспомнить, что там произошло, потому что я не могла, но у меня были определённые ощущения, когда она была в них. Я просыпалась более счастливой. Счастье обычно переходило в печаль, но не в неприятную.

Я подумала, что этот сон должен был быть каким-то предзнаменованием похода, который я собиралась совершить сегодня.

В конце концов, я была здесь из-за нее.

Но какая-то часть меня не могла не жалеть, что я не осталась прошлой ночью в палатке с Роудсом.

Лежа на спальных мешках, мы смотрели один фильм и начинали другой. Ночь была тихой и уютной, и только слабые звуки проезжающих время от времени машин по проселочной дороге прерывали голоса актеров, доносившиеся из планшета.

Честно говоря, это была самая романтичная ночь в моей жизни.

Не то чтобы Роудс знал об этом.

И когда мы свернули спальные мешки и разобрали палатку, он спросил меня, что я беру с собой в поход, который я собиралась совершить сегодня. Роудс дал мне несколько тихих предупреждений, а потом, сидя в походных креслах, мы проверили погоду на его телефоне.

И именно поэтому я накачивалась таблетками прямо из постели в пять тридцать утра. Мне нужно было начать раньше. Это может быть мой последний шанс преодолеть эту «Адскую тропу», если я не хочу ждать до следующего года. Снег скоро должен был достичь самых высоких вершин.

И я бы, наверное, могла подождать, но… Мне нужно было это сделать.

Я должна была.

Напоминание о том, как коротка жизнь, расцвело в моей голове и осталось там. Я знала, что должна, по крайней мере, попытаться совершить ещё один поход, поскольку у меня действительно было время. Возможно. Будь большим или иди домой, моя мама была невероятно смелой и бесстрашной. Я должна была сделать это для неё.

Я накачала себя, чтобы попытаться пройти эту чёртову тропу раз и навсегда. Прогноз был хороший. На форуме я нашла сообщение от кого-то, кто сказал, что они прошли маршрут два дня назад, и это было здорово.

Так почему бы и нет? В основном я собрала свои вещи и готовилась сделать это. Чтобы доказать себе, что я могу.

Для мамы и за все годы, которые она не прожила. За все переживания, которые она упустила. За путь, который проложил мне ее жизненный выбор.

Я была здесь, в этом месте, с надеждой в сердце из-за неё. Это было меньшее, что я могла сделать.

И, вероятно, именно поэтому я была так погружена в свои мысли, когда заканчивала тащить свои вещи вниз по лестнице к своей машине, что не заметила фигуру, приближающуюся с другой стороны дороги, пока Роудс тихо не спросил:

— Ты в порядке?

Через плечо я поймала взгляд его серебристых волос и улыбнулась красивому лицу, смотревшему на меня.

— Ага. Я в порядке, просто думаю о маме, — ответила я, прежде чем бросить свой рюкзак на заднее сиденье.

— Хорошие или плохие мысли? — мягко спросил он, прежде чем прикрыть рот, чтобы зевнуть. Он уже был в форме, но верхние пуговицы были расстегнуты, а ремень он не надел.

Неужели он вышел сюда только потому, что увидел меня в окно?

Медленно обернувшись, я увидела его тяжелые черты, эти острые скулы, тонкую ямку на подбородке. Он выглядел бодро, хотя мог зевать время от времени.

— Оба, — ответила я ему. — Хорошие, потому что я здесь из-за нее, и я действительно счастлива, что вернулась, и все идет хорошо, но плохие, потому что…

Он внимательно смотрел на меня, такой красивый, что у меня немного заболело в груди.

Я никогда не произносила эти слова вслух. Я слышала их из уст других людей, но не от себя. Но сейчас я поняла, что хочу сказать это.

— Ты когда-нибудь слышал, что были люди, которые не верили, что она пострадала и не смогла выбраться?