– Ну так блюй на него. Только тащи.

Размеренно дыша и отказываясь впадать в истерику, Джек опускается к ногам диббла и пытается обхватить их негнущимися пальцами. Гэри пыхтит и просовывает тому руки подмышками, тянет на себя.

Из Джека сейчас херовый помощник: Гэри словно их обоих тащит, пока он борется с тошнотой и темнотой в глазах. Но когда вдали на дороге проявляется свет фар, они уже утаскивают диббла с проезжей части и заносят на траву позади тачки.

– Посмотри кто. – Гэри тихо опускает тело на землю и пригибается.

Джек, наоборот, выпрямляется и делает пару шагов к «Альфа-Ромео», пытаясь по приближающемуся свету понять, что за машина едет. Наконец становятся заметны не только сами очертания седана, но и фигуры людей внутри.

– Свои, – выдыхает он.

Гэри тут же оказывается позади него. Леон проезжает чуть вперед и паркуется на обочине. Не проходит и секунды, как он выпрыгивает из машины и несется к ним, Тыковка бежит следом.

– Какого… – Леон вступает в лужу крови. – Какого ебаного хуя вы тут натворили?

Нью-Йорк, 2018

Блэкаут-шторы медленно закрываются, погружая комнату в темноту, такую же, какая сейчас клубится внутри Джека. Он нажимает кнопку у кровати, и они раздвигаются, пропуская свет. Еще одно нажатие, теперь другой кнопки, – тьма.

Джек переворачивается на живот и утыкается носом в подушку. Воскресенье.

Сегодня придется встать с постели: он обещал Леону приехать. Было бы стремно потерять не только Флоренс, но и работу. Хотя… на кой черт ему работа? И зачем вообще оставаться в Нью-Йорке?

Забавный факт: он херовый и бойфренд, и финансист. Половину того, о чем просит Леон, приходится гуглить, и даже тогда он не с первого раза соображает, что делать. Уже повод его выгнать, не считая бесконечных косяков в отчетах.

Акционер Джек Эдвардс готов уволить финансового директора Джека Эдвардса без выходного пособия. Чертова ирония ситуации не забавляет, а бесит.

Может, Леон не будет тратить время на то, чтобы делать его работу? Рисовать срез дня, ставить приоритеты, пытаться помочь ему и компании… Нахер все. Единственное, в чем Джек мог бы разбираться, займись он этим, – искусство. Несколько месяцев с Флоренс это только подтвердили.

С ума сойти, у него было несколько месяцев абсолютного счастья. Лучшая девушка в мире спала с ним в этой кровати, на соседней подушке. А он был долбоебом, который считал, что это будет длиться вечно. Цеплялся за изначально провальную идею дружбы с привилегиями, а Флоренс оказалась умнее. Быстро раскусила его чувства, двумя пальцами, как арахисовую скорлупу.

Сразу было понятно: она не примет. Такая девушка… Нет, ей не место рядом с отбросом, который даже в плечо дибблу попасть не смог.

Джек подгребает под себя подушку и вытирает лицо наволочкой. Сопляк, все что может – это рыдать в собственной спальне. Хотя с пятницы слезы уже должны были закончиться, но он недооценил свой организм: не ест и не пьет вторые сутки, а тот все равно находит воду на чертовы слезы.

Телефон мигает уведомлением: пора подниматься. Нужно хотя бы доехать до Леона и поговорить с ним. Это потом Джек будет собирать вещи, покупать билет домой. Сейчас бы к бабушке, к ее морщинистым рукам и скрипучему ласковому голосу. Наверное, он даже сможет ей все рассказать, потому что только она поймет.

Стоит вспомнить о бабушке, как раздается звонок. Джек переворачивается на спину и нажимает зеленую кнопку.

– Привет, ба.

– Ты вчера не звонил, – слышится в трубке встревоженный голос. – Все в порядке?

– Да, – врет он, но тут же понимает, насколько это бессмысленно. – Нет. Но не переживай, я не заболел.

– На работе что-то?

– Там тоже. – Джек шмыгает носом и морщится. – Но это уже неважно. Я сейчас к Леону поеду. Хочу уволиться и вернуться домой.

– Вот еще новости, – встревоженно говорит бабушка, – милый, это не дело. Вы там вместе начинали – вместе и разгребать, если что не так.

– Им без меня лучше будет.

– Джек, – зовет она, – а ну-ка поговори со мной. Что на самом деле случилось?

– Я приеду, как уволюсь, тогда и расскажу.

– На кой тебе сюда ехать? – сварливо спрашивает бабушка. – Твоя жизнь в Нью-Йорке. В отпуск или на выходные – пожалуйста, всегда рада. А насовсем… Я в твоей комнате студента поселю. Чтобы в голову не приходили дурные идеи.

– Неужели я тебе настолько не нужен? – Внутри все сжимается от боли.

– Ты мне всегда нужен, балда. Но я вас один раз уже проводила в Нью-Йорк, теперь вы там. Ваша жизнь там. Друзья. Что ты будешь делать в Манчестере? Камни пинать, как когда тебе восемь было?