— А мне не важно! Хочу на Ролдэна и поставлю на Ролдэна!

Она совсем молодая — моя ровесница скорее всего. Заметно, что когда говорит о Драконе, то её глаза горят. Явно ставит на любовь. По-моему, это глупость. Вторая дама явно постарше, поэтому и поумнее. Хотя Мирэм я понимаю. Сама была такой же влюбленной восторженной дурочкой еще какие-то дни назад.

— Жаль, что Ролдэн, и жену туда потащит, — морщит носик Мирэм.

— Ой, Мирэм, ты точно глупая! — выносит вердикт вторая дама. — Ты разве не видишь, как он к ней относится?! Твоя настоящая соперница Марика!

— Фу… Она такая грубая, — фыркает Мирэм.

Вот здесь я с Мирэм согласна. Она продолжает:

— Как он может любить такую?!

— Да, господи ты боже мой! — возмущается старшая дама. — Включи мозги, наконец! Она ему только для постели и нужна! При чем здесь любовь?

— Ну… — томно тянет Мирэм. — Он такой красавчик, что может мне тоже…

— Не говори глупости! У тебя совсем пустая голова! Тебе Марика все волосы вырвет! Помнишь Донну?

Лицо Мирэм принимает задумчивое выражение.

— Ту, у которой родинка была на щеке?

Она тычет пальчиком в скулу.

— Да. Так вот у них до драки дошло. Вот волос они друг другу повыдирали. Весь коридор был усыпан. А Марика ей еще и лицо расцарапала! Да так, что потом у Донны шрам остался. И глаз ей чуть не выбила, когда стала ручкой потухшего факела ей в лицо тыкать. Донна вернулась домой, чтобы от этой стервы быть подальше.

Мирэм слушает с широко распахнутыми глазами и приоткрыв ротик.

— Неужели Марика на такое способна?

— Да она на многое способна. Так что не лезь! — предостерегает её от опрометчивого поступка старшая дама.

Значит, я не первая подралась с Марикой. Но я-то победила бы тогда, если бы не Ролдэн. Во всяком случае мне приятно так считать.

Я узнала всё, что хотела. Ролдэн хочет отыграться и поэтому устраивает повторный бой с Савалом. Я, конечно, буду болеть за Савала, а за моего мужа пусть Марика болеет.

Я провожу весь день в библиотеке, но даже здесь слышен шум суеты. Кто-то постоянно пробегает туда-сюда по коридору, шуршат платья, стучат каблучки.

Всё же турнир значимое событие, и все дамы наряжаются, готовятся показать свои лучшие наряды.

Я же решаю, что надену простое платье и не буду цеплять на себя лишние украшения. Не хочу привлекать к себе внимание.

Наступает вечер. За окнами начинает темнеть. Я закрываю очередную книгу, поднимаюсь со стула и взмываю под потолок, чтобы поставить её на место.

Потом иду к себе. В замке тишина. Все легли спать пораньше, потому что завтра рано вставать.

И тут мне приходит в голову одна мысль: ночевать скорее всего все останутся в замке Дуэнов, а значит мне надо взять с собой кое-какие вещи.

Я ускоряю шаг, и до своей комнаты я почти добегаю.

В ней как обычно мрачно, но я уже начинаю привыкать. В центре комнаты стоит открытый массивный сундук. Прозрачный намек, что стоит собраться. Я снова злюсь на мальчишку, который мне ничего не сказал!

Я распахиваю шкаф и начинаю кидать вещи в сундук. В него летит голубое платье для обеда, кремовое для ужина, серое для посещения турнира. Заколки я сгребаю со столика в шкатулку и бросаю сверху на платья. Туфельки оказываются в коробках, а дальше в сундуке.

Всё! Я готова. Я с трудом закрываю тяжелую крышку сундука, стараясь не придавить пальцы.

Я снимаю платье, надеваю ночную рубашку и падаю на кровать. Я даже толком укрыться одеялом не успеваю, как проваливаюсь в сон.

Утром замок превращается в гудящий улей. Мне в дверь стучат, наверное, раз десять: всё тот же мальчишка, служанки и даже придворная дама, которую послала Адора, потеряв ко мне всякое доверие.

Я с трудом встаю с кровати, проклиная все турниры на свете. За окном еще темно.

Я умываюсь, снимаю ночную рубашку и заталкиваю её в сундук. Может в шкафу есть еще одна такая же уродливая рубашка? Надо будет потом проверить. Неужели Ролдэн и его мать не догадались этой страшной вещью испортить мой гардероб вдвойне?

Я надеваю темно-синее платье, расшитое белыми кружевами. Оно самое удобное для такой длительной поездки. Укладываю волосы и тщательно закрепляю заколками. Вид получается очень строгий и закрытый. Я даже напоминаю себе нашу гувернантку. Но это не важно. Чем меньше мужчин на меня посмотрит, тем меньше проблем у меня будет. Я даже надеваю тонкие белые перчатки в тон кружевам. На улице еще прохладно.