Странно, что их наказали, ведь последней могла быть и я. Точное время, к которому надо явиться мне не сказали. Или она наказывает тех, кто явились последними? Ну и порядки в этом замке!

— Но она… — пытается сказать, та, которой я насыпала земли за шиворот. Я уже понимаю, что сейчас на меня снова обрушится гнев свекрови, но та перебивает её нетерпимым тоном:

— Слушать ничего не желаю!

И я с облегчением выдыхаю. Они становятся рядом со мной и кидают в мою сторону злобные взгляды. Вот это судьба! Хотя, я считаю, они легко отделались. Платья разбирать это ни в тюрьме с крысами сидеть.

Адора еще раз оглядывает всех.

— Правила написаны не для того, чтобы их нарушать, а для того, чтобы выполнять! — громко говорит она, и её голос разносится эхом по залу.

Господи, какая банальность! И для этого меня подняли в семь утра?

— Кто-то был в библиотеке, — продолжает она.

На этой фразе я холодею.

— И пропали шесть книг!

Я ничего не понимаю. Я же их оставила на столе: ровно шесть.

— Там есть объявление, в котором четко написано: «Книги не выносить»! Надеюсь, что все грамотные и умеют читать. Я хочу, чтобы тот, кто их вынес из библиотеки сделал шаг вперед! — заканчивает свою речь Адора и в ожидании, что виновный выйдет сам, кровожадно осматривает шеренгу, как коршун поле в поисках добычи.

Я не выносила книги, поэтому остаюсь стоять на месте.

— То есть признаваться никто не собирается, — она еще раз грозно смотрит на всех.

Марика, не выходя из строя, подобострастно произносит:

— Я вчера видела госпожу Лауру в библиотеке.

Адора в считанные секунды оказывается возле меня, я аж отшатываюсь назад, настолько она близко. Она ненамного выше меня, но сейчас кажется, что глядит свысока.

— Ты была вчера в библиотеке?

Мне скрывать нечего. Книги я оставила на столе вполне безобидные. То, что я искала там на самом деле, никто не узнает.

— Да, — я бесстрашно смотрю ей в глаза.

— И где они? — продолжает допрос свекровь.

— Остались там же. В библиотеке. Я умею читать.

— Прекрати мне дерзить! — срывается она.

— Простите, — я слегка склоняю голову. Вот умею же я нарываться.

— Обыскать её комнату! — кивает она стражникам. Они разворачиваются и уходят. Ничего себе! Меня сейчас унизили при всех. Словно я какая-то воровка, и это из-за нескольких книг.

Сейчас эти двое мужчин будут рыться в моих вещах. Они ведь даже залезут туда, где лежат мои трусики! Это переходит уже всякие границы. И я покрываюсь красными пятнами.

— Если их сейчас найдут, то тебе несдобровать! Я обязательно придумаю тебе наказание! — шипит мне в лицо свекровь.

Да что ж такое! Каждый стремится меня в этом замке наказать.

Я не брала книг, и мне нечего бояться.

Все стоят в напряжённом ожидании. Если их не найдут у меня, то точно перевернут весь замок.

Я смотрю на Марику, и она довольно улыбается. Это точно она взяла книги, и когда только успела за мной проследить. Наверняка, когда я бежала назад с обеда. Я тогда не смотрела по сторонам.

Стражники появляются с книгами в руках, и мои глаза удивленно расширяются. Значит все-таки мне не показалось, что кто-то был у дверей моей комнаты.

— Так ты продолжаешь настаивать на своём, что не брала книг? — ехидно спрашивает она. Адора берет верхнюю книгу из стопки и поднимает её вверх, как доказательство моей вины.

— Я еще раз говорю, что не брала книги, а оставила их на столе! — упрямо повторяю я.

— Их нашли у тебя, значит ты и взяла! — выкрикивает раздраженно свекровь.

Логика, конечно. Те самые дамы, которые пришли последними и стоят сбоку от меня, о чем-то едва заметно шепчутся и толкают друг друга в бок. Я бы на их месте сейчас молчала, а то может дойти до того, что их и полы мыть заставят.

Бдительная свекровь быстро замечает их активность.

— Вы что-то хотите сказать? — кидается она к ним. — Или вам мало сегодняшнего наказания? Шаг вперед и поделитесь со мной, о чем вы там шепчитесь.

Они неуверенно выходят из строя.

— Мы… мы… — начинает неуверенно одна.

— Что вы? — уже откровенно злится Адора.

— Мы видели сегодня, как Марика занесла книги в комнату госпожи Луизы.

Свекровь аж замирает с открытым ртом. А Марика проводит рукой себе по горлу, глядя на дам, показывая, что им будет очень плохо.