— Да, сэр. Конечно.

Через экран ноутбука я наблюдаю, как Инди прикусывает уголок губы, то ли чтобы сдержать улыбку, то ли чтобы скрыть легкую дрожь. С ней никогда не знаешь наверняка. У моей соседки много эмоций.

— Он смотрел твою игру против «Бостона», — продолжает Инди за своего отца. — Он говорит, что третья четверть была потрясающей. Он большой поклонник баскетбола.

— О, правда? Что ж, я обязательно куплю вам билеты, когда вы приедете в следующий раз в гости или когда мы отправимся во Флориду на пару игр.

Тим вскидывает брови и широко улыбается, жестикулируя руками.

— Ему бы это понравилось.

— Райан, ты нам нравишься, если ты не понял, — смеется Эбигейл.

Тим снова делает знак, небольшой жест, который я уже несколько раз замечала, но прежде чем Инди успевает перевести, я спрашиваю ее:

— Что означает этот знак?

— Который?

Я повторяю движение руки Тима. Это довольно простой жест — кулак с вытянутым мизинцем, описывающий небольшой круг вокруг его груди.

— О, это мое имя. Мое особое имя.

— Особое имя?

— Это особый знак, позволяющий указать на кого-то, — говорит Инди и продолжает двигать руками для отца так красиво и элегантно. — Таким образом, нам не нужно произносить наши имена полностью каждый раз, когда мы говорим. Не у каждого есть знаковое имя. Мой папа выбирает, кому они достанутся, и как мы будем их показывать, — она поднимает руку, но ее мизинец остается поднятым, затем проводит ладонью по небольшому кругу над сердцем. — Меня зовут Индиго, и папа говорит, что я — все его сердце. Она повторяет свое имя: — Инди.

Заговаривает ее мама.

— А я Эбигейл, — она использует свою руку, образуя букву «А» и постукивая ею по голове. — Потому что отец Инди сначала заметил мои светлые волосы.

— Обычно он не показывает имя знакомого сразу, но маме он показал, — Инди задумчиво улыбается, ее руки двигаются. — Они вместе почти тридцать лет, и думаю, он знал, что будет с ней всю оставшуюся жизнь с их первой встречи. Разве не так, папа?

Ностальгическая улыбка появляется на губах Тима, и он кивает, соглашаясь со своей дочерью.

Инди — романтик. Конечно, она бы так и предположила, но, наблюдая за ее родителями на экране компьютера, я не уверен, что могу спорить. Они кажутся по уши влюбленными даже спустя столько времени, и неудивительно, что у моей соседки по комнате такие идеалистические представления о романтике. Она выросла, наблюдая за этим.

Но большинство людей не такие. Большинству людей нельзя доверять свое сердце, и предполагаю, она быстро поняла это после потери жизни, которую строила со своим бывшим.

Мы болтаем еще несколько минут, все трое Айверсов говорят на языке жестов, и я не думал, что он такой замысловатый и красивый, пока не увидел его в действии. То, как они заставляют друг друга улыбаться или смеяться простыми движениями рук. Я ловлю себя на том, что мне тоже хочется поучаствовать в их разговоре, и тут же жалею, что не знаю ничего, кроме основ, чтобы отец Инди мог говорить непосредственно со мной, не заставляя свою дочь переводить.

Как только Эбигейл удостоверяется, что у меня есть ее номер на случай чрезвычайных ситуаций, Инди прекращает звонок.

— Твои родители прекрасны.

Она улыбается.

— Они самые лучшие. Я скучаю по ним.

— Ты единственный ребенок? У них не было других детей?

— Они не могли. Чудо, что мама вообще забеременела. У нее были проблемы с фертильностью.

— Ох. Мне очень жаль.

— Не стоит, — отмахивается от меня Инди. — В конце концов они сделали одного идеального ребенка.

— Угу, — подозрительно мычу я, пытаясь оторвать блуждающий взгляд от ее длинных ног и пижамных шорт. — Ты только что проснулась?

— Да, — она потягивается и зевает, подняв руки вверх. — Как прошла тренировка?

Если коротко? То ужасно.

У меня никогда не было столько передач за два часа, никогда не пропускал столько штрафных бросков за одну тренировку. И все это потому, что я не мог перестать думать о том, что могло бы произойти, если бы прошлой ночью я постучал в закрытую дверь спальни Инди вместо того, чтобы пойти к себе.

Поколебавшись и положив руки на дверной косяк, я тяжело дышал, испытывая непреодолимое желание закончить нашу ночь явно не фальшивым сексом, но в итоге поступил правильно и развернулся. Я вернулся в свою спальню и сразу направился в душ, где позаботилась о себе, как делал последние пару лет.