Джим ЛаРосса, адвокат защиты, понял, что повторное прослушивание присяжными пленки с оправданием убийства был зловещим знаком. Прогноз на обвинительный вердикт был настолько сильным, что он был удивлен тем, как Коралло, Санторо, Фурнари и Скопо, единственные обвиняемые, освобожденные под залог, появлялись каждый день и не скрылись после заключительных аргументов. В частном порядке он пришел к выводу, что судебное разбирательство было скорее «дознанием», чем серьезным состязанием.

19 ноября 1986 года, на шестой день совещаний, присяжные вошли в зал суда. Председательствующая охрипла, читая вердикты в течение двадцати восьми минут. Потягивая воду из синего пластикового стаканчика, она объявила, что восемь подсудимых признаны виновными по 151 пункту обвинения. Они были признаны виновными по всем пунктам обвинения. Когда в притихшем зале суда зачитывали обвинительные приговоры, только Инделикате проявил хоть какое-то оживление. Он хихикал и ерзал за столом защиты. Остальные новоиспеченные осужденные были с каменными лицами.

Два месяца спустя трое обвиняемых боссов, Тони Салерно, Дакс Коралло и Кармин Персико, и другие осужденные лидеры, Сальваторе «Том Микс» Санторо, Кристи «Тик» Фурнари и Джерри Ланджелла, вернулись в суд для вынесения приговора. Приговор был одинаков для каждого из них: максимальный срок по РИКО — сто лет без возможности условно-досрочного освобождения. Скопо, старательный солдат мафии и коррумпированный профсоюзный лидер, получил такое же столетнее наказание. Бруно Инделикате получил более мягкий срок: сорок лет за то, что совершил покушения на Галанте и двух мужчин, обедавших с ним.

Выделив Салерно для самого сурового осуждения, судья Оуэн сказал: «Вы, по сути, всю жизнь терроризировали общество ради своей финансовой выгоды».

Персико, все еще представлявший свои интересы, был единственным обвиняемым, который поднялся и осудил обвинение и судью. «Это дело, отношение обвинения и самого суда соответствует той массовой истерии, мафиозной мании, которая витала вокруг и лишила каждого из нас в этом зале права на справедливое и беспристрастное судебное разбирательство».

Остальные мафиози бесстрастно выслушали вынесенные им приговоры. Скучающий босс Луккезе Том Микс Санторо язвительно попросил судью Оуэна поторопиться. «Ах, дайте мне сто лет, — проговорил он. — Я пойду домой». Когда судья сказал, что у него есть формальные требования перед вынесением приговора, Санторо с горечью добавил: «Вы у руля, ваша честь. И вы делаете хорошую работу». (Оуэн, тринадцать лет проработавший федеральным судьей и имевший большой опыт работы в суде в качестве бывшего прокурора и судебного адвоката, не обратил внимания на легкомыслие мафиози. Иногда Оуэн называл себя «музыкальным судьей», поскольку в свободное время сочинял оперы).

Для Рудольфа Джулиани, возглавлявшего обвинение Комиссии, приговоры стали полным оправданием его стратегии и значительных затрат государственных ресурсов. (Одновременно Джулиани одержал победу в другом значительном процессе, который укрепил его национальную репутацию: в ноябре 1986 года Стэнли Фридман, лидер демократической партии Бронкса, был осужден за участие в преступном предприятии по заключению контрактов в нью-йоркском Бюро по борьбе с нарушениями правил парковки).

Безупречная презентация Майкла Чертоффа, обеспечившая вынесение многочисленных обвинительных приговоров, стала для него трамплином для продвижения по службе. Он стал прокурором штата Нью-Джерси, а в администрации президента Джорджа Буша-младшего получил ту же должность, которую когда-то занимал Джулиани, — помощника генерального прокурора, курирующего уголовный отдел Министерства юстиции. В 2003 году он был назначен федеральным судьей апелляционного суда, что является одной из высших наград в юридической профессии. Статус члена кабинета министров Чертофф получил в 2005 году, когда Буш назначил его министром национальной безопасности.

Через несколько лет после окончания дела Комиссии Тони Салерно предстал перед судом по отдельному обвинительному заключению, связанному с другим аспектом мафиозной коррупции в бетонной промышленности. Сержант полиции на суде упомянул Салерно, что карьера Чертоффа процветает. «Ну, передайте ему небольшое послание от Толстяка Тони, — ответил улыбающийся Салерно. — Передайте этому сукину сыну, что он должен мне благодарственную записку».

Поначалу приговоры Комиссии казались смертным приговором для самых известных семей мафии. Один-единственный судебный процесс уничтожил «Бетонный клуб». Укоренившиеся иерархии были разрушены. А Комиссия — версия Совета Безопасности ООН для организованной преступности — была распущена.

Но пока представители правоохранительных органов праздновали и оценивали беспрецедентное свержение гигантов Козы Ностра — Энтони Салерно, Антонио Коралло и Кармине Персико, инфраструктура нью-йоркских мафиозных бригад оставалась в основе своей прочной и эффективной. Ликвидация вымогательства 1,2 миллиона долларов у бетонной промышленности была ничтожной по сравнению с добычей, которую мафия по-прежнему ежедневно собирала из своих традиционных источников. Более того, во время судебного процесса и после него появилась новая поросль мафиози, о которой следователи практически ничего не знали, — они обогащали свои семьи с помощью новых схем. Двумя самыми свежими идеями были кража 100 миллионов долларов в год из акцизов на бензин и кража остатков полуразрушенного Вестсайдского шоссе на Манхэттене.

Типичным игроком в бензиновую игру был Мечислав «Миша» Щепковский, польский иммигрант, едва владевший английским языком. Проработав два года маляром и разнорабочим, Миша получил неотразимое предложение о работе. Группа русско-еврейских иммигрантов в Бруклине сделала его наемным президентом новой бензиновой компании, которая поставляла миллионы галлонов топлива на автозаправочные станции. Русские не вознаграждали Мишу за его исполнительские таланты. Они использовали его в интриге, придуманной в начале 1980-х, чтобы воспользоваться законом штата Нью-Йорк, который должен был упростить уплату налогов на бензин.