Никогда не было сомнений в том, кто стрелял в Джо Коломбо. Несмотря на кольцо телохранителей мафии и фаланги полицейских в форме и штатском, одинокий стрелок проскочил сквозь защитный щит на Коламбус-Серкл. Когда Коломбо пал на землю, на стрелка набросилась орда полицейских и телохранителей, накрыв его, как осажденного квотербека в футбольной куче. Когда куча тел была рассосалась, стрелок, двадцатичетырехлетний чернокожий Джером А. Джонсон, лежал мертвый, смертельно раненный тремя выстрелами, предположительно одним из солдат Коломбо, не сумевшим уберечь своего босса. Смущенное полицейское начальство выделило специальное детективное подразделение, чтобы выяснить, кто такой Джонсон и кто стоит за покушением.

С самого начала детективы склонялись к версии, что Джонсон был «козлом отпущения», инструментом, использованным врагом Козы Ностра, чтобы выполнить заказ на самоубийство Коломбо. Через четыре часа после покушения в Ассошиэйтед Пресс позвонил человек, назвавшийся представителем «Черной революционной атакующей группы» (BRAT), и заявил, что Коломбо был застрелен в отместку за акты насилия, совершенные белой властью против афроамериканцев. Детективы вскоре установили, что группа была вымышленной. Они сомневались, что настоящая подпольная черная группировка видела бы какую-то политическую цель в уничтожении лидера мафии. Не удалось найти никаких связей между Джеромом Джонсоном и радикальными чернокожими политическими активистами. На самом деле Джонсон общался в основном с белыми, и детективам не удалось найти ни одного его близкого чернокожего друга. Детективы предположили, что фальшивое заявление BRAT может быть красной селедкой, ведущей их по ложному следу.

Следователи все же составили портрет Джерома Джонсона как мелкого мошенника, подделывателя чеков, грабителя и ловеласа, который бродил по студенческим городкам, пытаясь соблазнить студенток. Каким-то образом Джонсон, не имея опыта работы фотографом, выманил у отделения лиги в Нью-Брансуике (штат Нью-Джерси) разрешение на освещение митинга на Коламбус-Серкл. С дорогой камерой Bolex стоимостью 1200 долларов, перекинутой через плечо, и статной чернокожей ассистенткой рядом, которая также предъявила пресс-карту, Джонсон пробирался к Коломбо. По мнению детективов, по мере приближения к Коломбо женщина передала Джонсону пистолет — не поддающийся отслеживанию автоматический пистолет «Мента» 32-го калибра, произведенный в Германии во время Первой мировой войны. В подходящий момент женщина маневрировала рядом с Коломбо, крикнув: «Привет, Джо». Остановившись, Коломбо повернулся и посмотрел на женщину сквозь очки в роговой оправе. Улыбаясь, он ответил ей: «Приветик». Это был шанс для Джонсона. Почти в упор он сделал три выстрела, прежде чем его повалила на землю толпа телохранителей и полицейских. Во время драки убийца Джонсона всадил ему в спину три пули 38-го калибра; оружие, которое также не удалось отследить, было найдено рядом с телом убийцы.

Сообщница Джонсона скрылась в охватившем толпу столпотворении. Несмотря на долгие месяцы интенсивных поисков и десятки наводок, детективам так и не удалось установить личность и местонахождение загадочной женщины. Проанализировав улики и отчеты разведки, Альберт Сидман, ныне шеф детективов, определил Джонсона как лузера, «чья голова была где-то в космосе». Отсутствие у Джонсона криминального прошлого заставило самых остроумных детективов города предположить, что его заманили в Коломбо, вероятно, перспектива большого куша и ложные обещания пути к отступлению. Он казался слишком доверчивым и безмотивным, чтобы задумать и выполнить это задание без сложного руководства со стороны. Следователи Сидмана рассудили, что заговорщики, знавшие, как получить полномочия для прессы и как определить, когда Коломбо будет наиболее уязвим, должны были подготовить для Джонсона хореографическую постановку задания. Сидман и его детективы пришли к выводу, что заговорщики, скорее всего, были высокомотивированными мафиози. Несмотря на отсутствие четких доказательств, Сидман твердо верил, что косвенные и логические улики указывают только в одном направлении: стоявшим за атакой камикадзе Джонсона, был Джозеф «Чокнутый Джоуи» Галло.

Прозвище «Чокнутый Джоуи» Галло в преступном мире было вполне уместным. Будучи молодым рекрутом, он олицетворял собой хищного хулигана, выполнявшего рутинную работу мафии, бандита без мозгов для сложных рэкетов, чьей специальностью было вымогательство у жертв с помощью террора. Вместе со своими братьями, Альбертом и Ларри, он начал свою карьеру в качестве наемного убийцы и киллера в игорном и ростовщическом бизнесе Джо Профачи в Бруклине. Взяв Джоуи за шиворот, братья основали свою штаб-квартиру в здании на Президент-стрит, недалеко от набережной в Ред-Хуке. Этот район, где жили «синие воротнички», позже был облагорожен риелторами и превратился в более приятный на слух и более дорогой район Кэрролл-Гарденс.

Репутация Галло резко возросла, когда мафия приписала ему роль главного стрелка в казни Альберта Анастазиа в парикмахерской в 1957 году. Галло стал носить темные костюмы, темные рубашки и галстуки белого или яркого цвета, как в фильмах Джорджа Рафта 1940-х годов. Чтобы произвести впечатление на своих врагов и подчиненных своей храбростью, он однажды четвертовал прикованного домашнего льва в подвале своего притона на Президент-стрит.

Но после десяти лет верной службы Профачи, амбициозные парни Галло начали сетовать на то, что неблагодарный босс снимает сливки с их награбленного и отказывается вознаградить их некоторыми игорными и ростовщическими монополиями банды. Открытое восстание стало их решением. В один день в феврале 1961 года Галло похитили шурина и младшего босса Профачи, Джо Маглиокко, и четырех капо Профачи. Они потребовали выкуп — большую долю от многомиллионных доходов боргаты. Профачи ответил согласием быть более щедрым. Но эта уступка была уловкой. Как только пленники были освобождены, Профачи собрал свои силы, переманил нескольких сторонников Галло и начал отбивать войска Галло. Восстание продолжалось больше года, и большинство из двенадцати убитых были из отряда Чокнутого Джоуи. В тот день в 1961 году, когда Ларри Галло едва удалось избежать убийства, команда Галло получила грубое сообщение, что один из их самых умелых убийц, Джозеф «Джо Джелли» Джиоелло, «спит с рыбами». Одежда Джиоелло, набитая рыбой, была выброшена из машины перед рестораном, где часто обедали Галло.

Пока бушевал конфликт, передвижения Галло были ограничены, но Джоуи все равно приходилось зарабатывать деньги, чтобы платить своим приспешникам и кормить льва. Одним из способов было расширение примитивной схемы вымогательства, которую он придумал. Перед тем как сразиться с Профачи, Галло создал на бумаге фантомный профсоюз барменов и использовал его для вымогательства у владельцев таверн в Бруклине. Чтобы избежать насилия и вандализма, жертвы должны были платить по 30 долларов в неделю в качестве взносов за каждого работника, причем никто из них не знал, что принадлежит к фиктивной рабочей организации Галло. В поисках более легкой добычи команда Галло перебралась на Манхэттен, где использовала ту же тактику террора, внушая владельцам небольших баров, что с ними могут произойти «несчастные случаи» или их заведения будут разгромлены, если они не заплатят барменам «взносы». Один непокорный владелец сопротивлялся, сотрудничал с детективами и тайно записал на диктофон инкриминируемую встречу с Галло в ресторане Luna's в Маленькой Италии. На основании этих улик в 1962 году Чокнутый Джоуи был осужден за вымогательство и приговорен к десяти годам тюрьмы. После его ухода и естественной смерти Профачи в том же году вскоре было заключено перемирие, и войны Галло закончились с приходом Джо Коломбо на пост босса.

Восемь лет в тюрьме штата покрыли личность Джоуи Галло новым налетом — по крайней мере, внешне. Как и многие другие заключенные, не получившие образования, он открыл для себя книги как противоядие от томительной скуки заключения и стал заядлым читателем литературы и философии. По возвращении в Бруклин в 1971 году Галло мог цитировать и обсуждать нюансы Бальзака, Кафки, Сартра, Камю и Флобера, а занявшись живописью за решеткой, он начал посещать музеи. Его псевдоинтеллектуальные атрибуты были камуфляжем мошенника.