Тут Шу Цень заметил каменную статую бритоголового монаха, что стояла от него в двух локтях. В глазах у статуи были две поддельные драгоценности.

«Вот удача!» – возрадовался песчаный демон, закрутился чёрным смерчем и наполнил статую собой. В стеклянных глазах каменного монаха зажёгся чёрный свет, и статуя позеленела.

Остальные статуи затряслись и принялись одна за другой разваливаться на части. Падая на землю, куски статуй рассыпались в песок. Шу Цень своей волшебной силой притянул к себе и песок, и обломки, увеличившись втрое.

Он размахнулся и одним ударом разнёс деревянную беседку на части. Вторым ударом песчаный демон разрушил каменный фонтан, из обломков которого тонкой струйкой потекла вода.

Прекрасная Цинь Бао вскрикнула и отступила к стене. Песчаный демон стоял между ней и выходом из сада, где всё ещё дрыгал ногами перепуганный князь.

Шу Цень протянул руку, на которой уже выросли длинные когти, ухватил верещавшего князя за ногу и поднял его над землёй.

– Отпусти меня! – вскричал князь.

Голос его не выдержал и сорвался на хрип:

– Всё тебе отдам, только пощади!

Шу Цень просидел в жемчужине уже немалое время. Поэтому ему захотелось позабавиться. Он схватил неудачливого князя за вторую ногу и приготовился разорвать бедолагу пополам.

Тут прямо на голову каменному монаху обрушился другой монах, на этот раз настоящий.

Это был Дзаэмон, который услышал испуганный выкрик Цинь Бао и примчался на помощь. Обеими ногами монах ударил каменного Шу Ценя по темени и сверкнул зажатой в руках флейтой сякухати, намереваясь рассечь оборотню спину.

Но флейта лишь беспомощно звякнула по броне, которую Шу Цень устроил себе из обломков разрушенных им статуй. А сам песчаный демон выпустил князя из рук и повернулся к новому противнику. «Сразиться с монахом поинтересней будет, чем с трусливым толстяком ноги рвать», – рассудил он.

Семь раз противники сходились в поединке, но никто из них не мог одержать верх. Удары Шу Ценя всегда попадали в место, где Дзаэмон был мгновение назад – так быстро монах-комусо перемещался. А сверкавшая молнией флейта выбивала голубые искры, встречаясь с непробиваемой каменной шкурой.

Тут в сад ворвался размахивающий булавой каумодаки Чжу Люцзы. Цунь Гуан следовал за ним по пятам. Приметив огромного каменного монаха, Чжу Люцзы тотчас догадался, кто перед ним. Ведь демон этот раньше попадался на пути странствующего воина.

– Негодный Шу Цень! – возопил Чжу Люцзы и обрушил каумодаки на песчаного демона.

Шу Цень тоже узнал Люцзы и, увернувшись от его удара, засмеялся:

– Ну и рожа у тебя! На свинью похожа!

Чжу Люцзы пришёл от этого в такую ярость, что принялся крушить всё вокруг и совсем не обращал внимания, куда попадали его удары. Несладко пришлось не только Шу Ценю, но и Дзаэмону с Цунь Гуаном.

Всё же и Чжу Люцзы не удалось одолеть Шу Ценя. Пыль разлеталась во все стороны, когда боевая каумодаки попадала в песчаного демона, но каменная броня Шу Ценя даже не треснула.

«Не одолеть его силой, – рассудил Цунь Гуан. – Да и моя хитрость в пылу схватки не поможет».

– Цунь Гуан! – вдруг услышал он голос прекрасной Цинь Бао.

Цунь Гуан обернулся на крик и увидел в белых как рисовая бумага руках свой золотой обод.

В этот момент Цунь Гуан обрёл просветление.

Он подскочил к Цинь Бао, выхватил у неё обод и, оттолкнувшись от каменной стены, запрыгнул на плечи песчаному демону.

Не успел Шу Цень понять, что происходит, как Цунь Гуан со всего маху насадил золотой обод на голову каменного монаха. Как по волшебству, обод увеличился в размерах ровно настолько, чтобы надёжно охватить голову Шу Ценя и ни на волос больше. «Получилось!» – обрадовался Цунь Гуан и заорал слова защитной камишутты прямо в демонское ухо.

Сидевшая в глубине Цунь Гуана небесная куница от этих слов забилась ещё глубже; да так глубоко, что золотая шерсть на теле Цунь Гуана поредела.

Схваченному волшебным ободом Шу Ценю досталось того больше. Он позабыл напрочь о драке и ухватился за Цунь Гуана обеими руками. Ну а Цунь Гуан вцепился ногами и руками в песчаного демона и продолжил читать защитную камишутту.

Песок полетел во все стороны от Шу Ценя, и демон стал уменьшаться в размерах, пытаясь таким образом сбросить и Цунь Гуана, и золотой обод. Но Цунь Гуан не ослаблял своей хватки, а обод продолжал сжимать голову демона.

Наконец Шу Цень понял, что проиграл схватку. Он упал на колени и взмолился так:

– Остановись, волшебная обезьяна! Сдаюсь я на твою милость! Буду тебе служить верой и правдой, только остановись!

Сравнение с обезьяной Цунь Гуану понравилось не больше, чем Люцзы рад был услышать про свиное рыло. Но он сумел овладеть собственным гневом и сказал: