Какое-то размытое движение краем глаза привлекло мое внимание. Зейн бросил Лукасу устройство. Волк ухмыльнулся, когда пробка снова ожила. Эмма и Лукас оба кончили через минуту, издавая рычание и проклятия.

Моя очередь.

Нервозность пронзила меня. Настала моя очередь заниматься тем, что мне нравилось делать с Эммой, пока они смотрели. Было ли странно, что мне нравилось боготворить ее тело нежными прикосновениями, заставляя ее умолять о большем, а затем жестко трахать ее и сжимать ее шею, пока она не потеряет сознание? Я выдохнул, чтобы успокоиться.

Лукас поцеловал Эмму еще раз, затем спрыгнул с кровати и протянул мне устройство. Я сбросил одежду. Оценивающий взгляд Эммы следил за каждым моим движением. Мне потребовалась секунда, чтобы сообразить, что я хочу сделать, затем я направился к кровати.

— На спину, — приказал я. — Руки за голову. — Она легла поперек матраса и вытянула руки над головой. Щелчком магии я вырастил виноградные лозы, которые обвились вокруг ее запястий. Подползая к ней, я также извлек одно перо. — Закрой глаза.

Ее веки опустились, и я провел перышком по ее приоткрытым губам. Коротко коснувшись своим ртом ее рта, я продолжил свою медленную, чувственную пытку. Ее кожа покрылась мурашками под шелковистой мягкостью пера.

Я растворился в ее теле, эмоциях и каждом звуке, вырывавшемся из ее горла. Она проклинала меня за медленную пытку, и я усмехнулся.

Я подводил ее к грани оргазма снова и снова, с помощью пера, моего рта и пальцев, пока она не захныкала и не взмолилась. Только когда она была настолько напряжена от желания, что я думал, она сломается, я уступил своей другой, более темной натуре.

Мой член скользнул в ее насквозь мокрую киску. Я застонал. В ней было так хорошо.

— Посмотри на меня. — Я обхватил рукой ее тонкую шею, сжимая, и ее глаза распахнулись. Только тогда я начал трахать ее по-настоящему. Мои крылья раскрылись, проливая на нас серебристый свет.

Завершилась последняя часть моего плана. Я ударил ее по соскам электричеством от своих крыльев, одновременно с тем, как нажал кнопку устройства, и почти перекрыл ей подачу воздуха. Все ее тело содрогнулось под моим. Я вылил в нее свое освобождение с протяжным стоном.

Она замерла, обмякнув, и я ослабил хватку на ее горле. Я знал, что облажался, но не было ничего горячее, чем душить Эмму, пока мой член был в ее сладкой, тугой киске.

Она ахнула, приходя в себя. — Кейд.

Я наклонился и нежно поцеловал ее.

— Ну, трахни меня, — сказал Лукас.

— Мои мысли точь-в-точь. — Зейн внимательно наблюдал за нами.

Я и забыл, что они там были.

Что ж, это было сделано. Мы недвусмысленно показали друг другу, чего жаждут наши сексуальные аппетиты. К лучшему или к худшему.

— Моя очередь, — пропищала Эмма. — Кейд, я хочу, чтобы ты был там, где ты есть, за исключением того, что моя очередь быть сверху. Зейн, вытащи эту пробку из моей задницы и замени ее своим членом. — Используя свою волчью силу, она перевернула меня на спину. Я уже снова стал твердым. Обращаясь к Лукасу, она сказала: — Я хочу, чтобы ты трахал мой рот так, словно он принадлежит тебе.

Я был в разгаре фантазий о нашем вчерашнем совместном времяпрепровождении с Эммой, когда мой телефон зазвонил от входящего сообщения. — Черт. — Я хмыкнул, и все теплые, покалывающие ощущения исчезли.

— Что случилось? — Спросил Лукас из-за своего стола.

Внимание Зейна тоже привлек я.

Я со вздохом откинулся на спинку стула и перечитал текстовое сообщение, которое ничего не изменило в новостях. — Я поручил кое-кому присматривать за Академией Обскура с тех пор, как мы вернули Эмму. Занятия в школе закончились на лето, но Орион Грейвс и Элиас Векс исчезли вместе со своими друзьями-темными ведьмами.

— Они все еще могут быть внутри стен, — сказал Зейн.

Я покачал головой. — Моему парню удалось проскользнуть внутрь с небольшой помощью, и они ушли. Они выскользнули, каким-то образом, так, что он не заметил их отсутствия до сегодняшнего утра. — Я разочарованно хмыкнул. — Как они выбрались незамеченными, не имеет значения. Скорее всего, они соберутся вместе с остальными на солнцестояние в Сиэтле. Я надеялся помешать им.

— Почему? — спросил Лукас.

— Потому что я не хочу, чтобы Эмме пришлось убивать собственного брата. — Я положил телефон на стол. — Он предал ее, но она, кажется, не держит на него зла, только обиду. Все, что я чувствую от нее, когда она упоминает своего брата, — это боль, печаль и утрату. Я не хочу, чтобы ей пришлось казнить единственную оставшуюся у нее семью.

Зейн провел ладонью по губам, как он часто делал, когда думал. — Что ты планировал делать, когда схватишь его?

— Убить его.