Снимая один дом, можно сильно потрепать себе нервы, постоянно обнаруживая дверь в туалет и в ванную запертой. Мы с Верой и Славой жили в одном номере семейного клаб-отеля (в разных изолированных комнатах) с общими для двух пар удобствами. Не помню, чтобы у нас были какие-либо «клозетные» проблемы. А ещё мне подчёркивали, что на отдыхе люди расслабляются и не стараются выглядеть лучше, чем они есть. Поэтому брюзга брюзжит, зануда занудствует, а завистливый завидует. Что касается, нас, то мы, действительно, расслаблялись, но никто не ворчал, не ревновал и не докучал. Вместе с тем, многие утверждали также, что в длительных поездках проявляется отношение к деньгам в аспектах долевого участия. Честно говоря, никто из нас не заморачивался на этом, все общие расходы, как-то автоматически, делились поровну. Мне также доказывали, что, арендуя совместный автомобиль, я должен понимать, что у каждой из пар могут быть свои приоритеты в выборе маршрута, в частоте остановок, перекусов, шопинговых походов и т.д. Должен сказать, что и здесь у нас не было поводов для беспокойства: всё, всегда и везде решалось коллегиально. Так что, наверное, правдивые рассказы моих знакомых о том, что после совместных отпусков расстаются не только друзья, а даже пылкие любовники, мы, по завершению нашей прекрасной поездки, отнесли это к жанру ненаучной фантастики.

В геодезической фирме, в которой работал Владислав, он, по советской аналогии, исполнял обязанности главного инженера. По долгу службы в государственной компании мне неоднократно приходилось проверять, выполняемые им, работы. Всегда, везде и всё было безукоризненно. Другими словами, Слава совсем не нуждался в моей протекции. Он был не просто грамотным и компетентным специалистом, а и талантливым инженером. Пришло время, когда Владислав сначала созрел, а потом решился открыть свою собственную компанию. Здесь, кроме фундаментальных знаний в области геодезии, астрономии, земельного кадастра и спутниковой навигации в измерениях, необходимы были навыки в грамотном управлении коллективом работников и в организационно-финансовом администрировании. Слава учился этому стремительно, не преувеличу, если скажу, что с быстротой молнии. Уже через несколько месяцев я входил в его уютный и, в тоже время, представительный офис. При этом я отмечал про себя, что он не был похож на, заполненную компьютерами, рабочую казарму, где выполняются проектно-изыскательские работы, а напоминал, созданный с элементами современного дизайна, небольшой деловой инженерный центр.

Здесь уместны несколько слов о его руководителе. Я впервые увидел не контактного весёлого, душевного, иногда задиристого и смешливого, Славика, а уже Владислава, решительного, строгого, требовательного и стрессоустойчивого руководителя частной фирмы, которой он дал название «Максимум». В Википедии это слово трактуется, как «наибольшее возможное количество чего-либо в данном контексте». Я думаю, что не очень ошибусь, полагая, что под вывеской «максимум» Слава предполагал установку на достижение высшего качества в выполнении производимых работ. Это моё предположение наяву являлось объективной реальностью. Владислав трудился в своей фирме в полном соответствии с расхожей фразой «не покладая рук». Если приставить к ней синонимичные глаголы, то мы получим: вкалывал, пахал, надрывался, ишачил и горбатился. При добавлении синонимов –наречий будем иметь: неутомимо, неустанно, упорно, беспрерывно, денно и нощно.

Портретно Слава выглядел, как стройный, высокий, хорошо сложенный, импозантный и привлекательный мужчина. Несмотря на огромную занятость, он находил время посещать тренажёрный зал, где активно занимался большим теннисом. По его словам именно там он прорабатывал все группы мышц и тренировал выносливость, координацию и скорость реакции. Каждый год в субтропическую израильскую зиму он отправлялся в Альпы или Пиренеи покорять их заснеженные склоны на горных лыжах. Причём спускался он по слаломным трассам, которые имели чёрную маркировку. Это значит, что они были с уклоном более 25 градусов и представляли наиболее опасные и сложные спуски: катались на них только профессиональные горнолыжники. Как-то я сказал 60-летнему Владиславу, что, возможно, пора прекратить подвергать себя риску получить травму и заняться расслабляющим спа-релаксом в Карловых Варах или Баден-Баден. На что он мне жизнеутверждающе ответил, что собирается спускаться по альпийской крутизне, как минимум, до 75 лет.

Но, к моему глубокому огорчению, не сложилось. Слава прожил на несколько месяцев больше своего 70-летия. За два года до юбилея он перенёс инфаркт, после чего начались тяжелейшие медицинские проблемы и последствия, которые даже описывать мучительно и драматично. В большей степени их мужественно перенесла его жена Верочка, которая сделала всё невозможное, чтобы продлить его бытие. Однако все её упорные и отчаянные старания, как и неимоверные усилия прославленной израильской медицины, оказались напрасными и безуспешными. Мой друг Владислав Боевич оставил двух сыновей, пятерых внуков и долговременную, блаженную, достойную и светлую память о себе.

Да будет пухом ему земля!

Глава 10. Марк Кисленко

1936 года рождения, еврей, инженер-геодезист

С Мариком, с украинской фамилией Кисленко, я познакомился в Тель-Авиве, в стенах Национального института геодезии и картографии, в котором работал. Так сложилось, что в нашем отделе, математической обработки полевых измерений, большинство сотрудников являлись репатриантами из бывшего СССР. Очередной инженер-геодезист оттуда появился не без протекции моего друга, доктора технических наук, Эдуарда Могилевского (о нём речь пойдёт во второй части этой книги). Он рассказывал, что случайно познакомился с Марком на стройке, расположенной напротив дома, где он проживал. Бывший начальник отдела инженерных изысканий в одном из проектных институтов города Кишинёва исполнял обязанности ночного сторожа на строительном объекте израильского города Ашдод.

Наш институт являлся структурным подразделением Министерства строительства Израиля. В этой связи запомнилось, что буквально на следующий день, после прихода Марка на работу, учреждение, в котором мы трудились, посетил министр строительства Ариэль Шарон, который буквально через несколько лет стал премьер-министром Израиля. Когда высокопоставленный чиновник появился в нашем отделе, директор института, представляя сотрудников и называя их фамилии, с гордостью прибавлял, что мол этот был профессором в московском институте инженеров геодезии, а тот – заведующим кафедрой геодезии в одесском строительном институте. Одним словом сплошь и рядом доценты и научные работники из развалившегося Советского Союза. Когда очередь дошла до Марка, то он был анонсирован как охранник строительного объекта. На самом деле, он, как и я (только на 10 лет раньше), оканчивал всё тот же, уже упомянутый, геодезический факультет во Львове. До «караульно-дозорной» службы на израильской стройке трудился полевым инженером-изыскателем в институтах по проектированию теплоэнергетических объектов, водохозяйственного мелиоративного строительства, землеустройства и сельских населённых пунктов.

Так получилось, что в Израиле Марк вместо продолжения геодезических работ на местности занялся их камеральной (офисной) математической обработкой в кабинете. Несмотря на далеко не юношеский возраст, он довольно быстро, в короткий срок, освоил компьютерные программы и интерфейсы, понятия «распечатка, файл, дискет, база данных, клавиатура, монитор, принтер» заменили ему термины «теодолит, нивелир, рейка, штатив, дальномер», которые составляли уклад его прежнего полевого бытия. Марк как-то мгновенно вписался в коллектив отдела и стал, если и не его флагманом, то уж точно проводником всего самого доброго, дружелюбного и бескорыстного.