Имело место это быть,

Что начал я работать в «7»,MAPI

И геодезии служить.

…Но завтра пенсия и розы,

Бокал искристого вина,

Из-под очков блестели слёзы

В глазах у Гриши Шифрина.

Ведь был наш Марик работящий,

Рыдают дамы вместе с ним,

Полковник, скажем, настоящий,

В отделе был лишь он один.

Ну что, Кисленко, до запястья,

Тебе желаем только счастья,

Здоровья в теле, стойкость духа

И ни пера, Тебе, ни пуха!

Ну что, Кисленко, завтра пенсия,

Но ты ещё на полпути,

Здоровье, счастье и потенция

Пусть будут, Марик, впереди!

«Половина пути», упомянутая в завершении моей оды, являлась не такой уж и метафорой. После ухода на пенсию Марк прожил, в окружении заботливой жены Симы, дочери Ульяны, сына Павла и четырёх внуков, ещё двадцать вполне здоровых и дееспособных лет. Он ушёл на вечный покой на 87 году жизни.

Да будет пухом ему земля!

Глава 11. Изя Толмачёв

1939 года рождения, еврей, инженер-землеустроитель

Имя Изя имеет еврейские корни и является сокращённой формой от имени Исаак или Исраэль. У него -несколько значений, в том числе «смех», «радость» и «счастье». В своей сути это имя отражает яркую и жизнерадостную личность, которая обладает чувством юмора и умением видеть эйфорию и отраду в мелочах.

Эта, найденная в интернетовской паутине, информация об имени Изя, которая относится здесь к фамилии Толмачёв, полностью соответствовала личности этого хорошего человека. Познакомился я с ним, также как и с многими другими, описанными в этой книге, в национальном институте геодезии и картографии (Тель-Авив), в котором проработал почти четверть века.

Я не могу назвать Изю Толмачёва своим близким другом, скорее он был моим позитивным коллегой или жизнерадостным сослуживцем. Когда я пришёл на работу в институт, Изя уже пребывал там около двадцати лет. Он был представителем волны репатриации 70-годов, которую называли сионистской (еврейско-патриотической), а я – её образцом, наречённой словом «колбасной», 90-х годов. Взятое в кавычки означало, что миллион евреев из СССР вернулись на историческую родину не с патриотической мотивацией, а исключительно с целью поправить своё экономическое положение. Чтобы закончить историю приезда русских евреев в Израиль, следовало упомянуть и о «тыквенной» репатриации (2020-2022 г.). Здесь речь шла о некой девушке, прибывшей на ПМЖ (постоянное место жительства) на Святую землю из России, которая к своему неудовольствию не обнаружила не в Тель-Авиве, не в Иерусалиме и не в Хайфе тыквенное латте, которым её потчевали в американских кофейнях Starbucks.

Как бы там ни было, новые репатрианты 90-х годов относились к своим землякам, приехавшим в 70-е, с неким почитанием, как к людям, которые достойно прошли тяготы и лишения адаптации к новой жизни в еврейском отечестве. Именно таким и являлся мой уважительный контакт с Изей Толмачёвым. Сейчас вспоминаю свой первый рабочий день в институте в январе 1992 года. Я вошёл в отдел земельного кадастра: там рабочие места сотрудников были разделены на открытые отсеки, в которых размещались письменные столы с компьютерами и канцелярскими принадлежностями. Только один из них, напоминающий купе пассажирского поезда, был с трёх сторон загорожен самодельными картонными стенками. Когда я проходил мимо такой кустарной ячейки, одна из картонок приоткрылась, и из неё показался силуэт, средних лет, импозантного мужчины в старомодных дымчатых очках. Он исподлобья, мне даже показалось, как-то насмешливо взглянул на меня и спросил:

– Говоришь по-русски?

Когда я утвердительно кивнул головой, удивляясь, что ко мне обратились «на ты», а не «на вы», как принято среди русскоязычной публики, он, словно читая мои мысли, продолжил:

– Ты, наверное, новенький. Не переживай, в иврите нет местоимения «вы», привыкай. Меня зовут Изя, добро пожаловать в нашу «богадельню».

Не успел я изумиться, что сотрудник солидного института называет его «божьим домом», как он, улыбаясь, восторженно прибавил:

– Вообще-то у нас принято прописываться, так что вперёд и с песней!

У меня закружилась голова от мысли, что слово «прописка» на советском сленге означало: вновь прибывший на работу, в честь начала своей деятельности, обязан угостить старослужащих солидной хмельной выпивкой. Сознаюсь, я просто обомлел от мысли, что и на Святой земле мне придётся бежать в магазин за алкоголем. Изя, видимо, проникся моим ошеломлённым состоянием духа, и тут же душевно проговорил:

– Ладно, времени нет, сегодня я накрываю стол.

Я и опомниться не успел, как он, словно иллюзионист в цирке поставил возле своего компьютера бутылку израильской водки «Gold» и тут же наполнил две маленькие металлические рюмочки.