Шрифт:
Дочка активно кивает, явно не зная, что значит «паника».
А я… Впервые его вижу таким добрым и заботливым с ребёнком. Нет, раньше он не «фукал» на детей и не убегал, отряхиваясь только от того, что они с ним рядом постояли. Но всегда был холоден. Не проявлял заботы. И вообще, смотрел так, будто они мусор под его ногами.
Сейчас все не так.
Они будто хорошие друзья.
Леон не относится к ребёнку с омерзением, как раньше. И не игнорирует.
Неужели и правда изменился? Стал старше, или Матвей так изменил его жизненные принципы?
– И папу исет, – вдруг выпаливает моё чадо.
Зависаю.
Что она только что сказала?
Даже Леон выгибает бровь вопросительно. Но на меня не смотрит.
– А где твой папа?
– Он оказался козлом, – выпаливаю рефлекторно. Зато правду! Ни грамма лжи! – Вот и не сложилось.
– Ко-ёль, – по слогам произносит Пуговка. Чуть не бью себя по лбу. Что я болтаю при ребёнке!
– Это плохое слово, – встревает Новак. – Нельзя его говорить.
– Низя?
– Не-а. Мама ругаться будет.
– Будешь? – голубые глазки беспокойно смотрят на меня.
– Буду, – подтверждаю в ответ.
Она быстро подносит пальчики к губкам. Закрывает на замочек ротик и выкидывает ключик в сторону.
Я должна облегченно выдохнуть, но не получается. Сижу как на раскалённых углях. И всё из-за душащей меня вины.
– Прости, – наконец, собираюсь с силами и произношу.
Леон обхватывает пальцами ручку чашки и, сделав глоток, уточняет:
– За что?
– За то, что тогда наговорила в клинике. Сорвалась, что обычно мне несвойственно.
Во время брака и даже когда подавала на развод, я не сказала ничего лишнего. Не выплескивала весь яд, хранившийся во мне. А тут… Сама не знаю, что на меня нашло. Машинально, когда речь зашла про дочь.
«Защитить» – единственное слово, что билось тогда в голове.
– Не переживай. Позлился час – и отлегло. Знал, что ты не со зла. Но свою вину потом искупишь.
Да, и я уже примерно знаю, как.
Поглядываю на Пуговку. И снова на бывшего мужа.
Он изменился. Факт. Если раньше это казалось невозможным, то Новак, сидящий передо мной, уже не тот, который отправлял меня на аборт. Будто два разных человека.
– Леон, – боюсь даже произнести его имя. Но делаю это, смакуя на языке. Красивое и необычное. – Давай в качестве извинений и благодарности за деньги я попробую помочь тебе с Матвеем.
Глава 28
Вероника
– Ты же в курсе, какая помощь требуется, – напряженно цедит, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку дивана. Только сейчас замечаю, что он официально одет. Сорвался с работы?
– Да, – кивнув, смыкаю пальцы на стакане с соком. – Тебе нужна жена.
– Не на один день, – подливает масла в огонь. И я все понимаю. Закусываю щёку изнутри.
– На сколько? – уточняю.
– Месяца на два, – пожимает плечами. – Ненадолго. Это не обсуждалось, но пожизненно в браке быть нам не предстоит.
– Хорошо, – выдавливаю из себя. И хочется помочь, и страшно. У него будет мой паспорт, так что он увидит дату рождения и отчество Полины. Не пофиг ли? Тысячу раз себя спрашиваю и всё равно не могу решить, как поступить. – Думаю, это не проблема. Нам же не придется жить вместе?
– Нет. Просто штамп.
– Ясно. И когда?..
– Хоть сейчас, – усмехается.
– Сейчас я не готова, – расширив глаза от ужаса, сипло произношу. Я уже была в браке. Мне все понравилось, за исключением последних месяцев. И хоть времени прошло много, одно только слово меня отталкивает. – Давай… вечером?
Надо было сказать: «Завтра».
Черт, почему меня так всё пугает?
Боюсь опять обжечься. Получить ещё один шрам.
Зато будет, что детям в будущем рассказать, да?..
Да, только это то, о чём лучше молчать.
– Уверена?
– Даже если и нет, то по-другому поступить не могу.
Все же маленький ребёнок не должен расти в чужой семье…
Не хочу уподобляться прошлому Леону. Если он хотел разрушить нашу с Полей жизнь, то я не собираюсь делать что-то подобное.
– Хорошо. Тогда вечером. Я договорюсь с одной женщиной…
– Нет, – качаю головой. – Я позвоню Владе.
Только сейчас, в стрессовой ситуации, до меня доходит, что сестрёнка сможет меня прикрыть. Она работает в ЗАГСе, часто бывает на выездных регистрациях, расписала сотни пар. Сделает всё так аккуратно, что отчество Полины Леон и не увидит.