Шрифт:
Фелиция пожала плечами.
— Что можно, я постараюсь предусмотреть. Остальное пусть будет, как будет.
— Задала я тебе хлопот, Фели…
— Бабушка, я тебя люблю, так что не говори глупостей и не думай о них. Евгению так не повезло, его не любят, но ради тебя я его откуда угодно вытащу.
Литта Яна вздохнула.
— Может, он исправится? Семья у него уже, считай, есть, и Марина, и ребенок…
— Ты в это веришь?
— Нет. Скорее, наоборот. Но жизнь я Марине сохраню, и надеюсь, ее ребенку тоже. Должно ведь это зачесться?
Фелиция промолчала.
С магией никогда нельзя узнать до конца. Но… справедливости ради, если литта Яна умрет, этот долг перейдет на ее потомков. Так что лучше все разрешить сейчас.
— Спасибо, Фелиция. Я редко это говорю, но я тебя тоже очень люблю.
Фелиция почувствовала, как защипало в носу. Вот, ради этих минут и стоило рыть землю, ради этого можно было договариваться и с некромантом, и с Анной, и с кем угодно! Ради людей, которых любишь ты, и которые любят тебя.
— Бабушка…
И сухая старческая рука погладила рыжие волосы.
— Детка…
Россия
Подумаешь — девку придавить!
Игоряша даже и не сомневался. Ну, баба! Ну, с ребенком!
И что?
Зато деньги дадут! Много! И порошок… и это перевешивало все соображения.
Другое дело… способ. Хотя правда, чего тут сомневаться? Подкараулить в подъезде и ткнуть ножом. Сначала старшую, потом малявку.
И уйти…
В этот раз Игоряша балаклаву не надевал, просто шапочку-презерватив, надвинутую до бровей. И бороду наклеил, которую Сеня принес. А что?
Морда изменена, поди потом, опознай его! Лифт… лифт — это ни к чему, пусть все по лестнице ходят, так проще. Игоряша не стал выдумывать что-то сложное, он просто дождался, пока двери кабины раскроются до конца — и подсунул под дверь заточку.
Принцип рычага никто не отменял, дверь заклинило в открытом виде, лифт перестал работать.
Игоряша удобно устроился за мусоропроводом, и принялся ждать свою жертву.
Соня сегодня замоталась, так что погулять они пошли чуточку позднее. Как-то так неудачно получилось, курица попалась старая, Соня ее варила на час дольше, но все равно — чувствовалось, что цыпа своей смертью умерла. И явно была рекордсменом курятника по бегу на длинные дистанции.
Жесткая, зараза!
Какая-то вся аж жилистая, вилка застревает….
Вот и отправились они гулять уже ближе к темноте. Ну и пусть, походят немного перед сном — и домой. Лучше спать будут.
Только вот до улицы они не дошли…
Откуда взялся этот человек в низко надвинутой шапке, Соня так и не поняла. Вышагнул из-за мусоропровода, с ножом в руке, схватил ее за руку, потянул на себя…
— АЙ!
Соня даже и не знала, что делать. Завизжала она автоматически, мужчина занес уже руку… и вой стал вдвое громче.
На его руке повис енот.
Евгений почувствовал чужой запах за три этажа, но сильно не насторожился.
Ну, человек.
Ну, в подъезде.
И что тут такого? Здесь и спали, и гадили, и просто сидели, водку пили… да, бывало. Не лучший район. Может, и этот отлить зашел?
Насторожился он за один пролет до незнакомца. Чем-то тот пах таким… знакомым. Неприятным…
Нет, не понять…
Да и не до того было. Для Евгения все слилось в один сияющий вихрь.
Вот мужчина в низко надвинутой шапчонке, шагает вперед и хватает Соню за руку.
Вот в его второй руке блестит нож.
Евгений бы ему в низ вцепился, но… ножом-то он может ударить Соню! И это решило дело!
Одного прыжка хватило. Евгений взлетел с пола — и вцепился Игоряше в запястье правой руки.
Может ли енот перегрызть кость?
Вполне. Передние зубы у енота — клыки, острые, которые отлично впиваются и удерживают жертву. А вот задние зубы… они тупые и с зубчатыми окончаниями, как множество маленьких лезвий.
Они оставляют рваные, резаные раны…
Евгений бы и запястье перегрыз, не постеснялся, да вот беда — на это время надо. Был бы он размером с крокодила или акулу — дело другое, а он не такой крупный, сразу кость не перекусит.
Звякнул об пол нож.
Заорал дурниной Игоряша.
Наркотики еще действовали, но боль накатывала, и кровь капала… Евгения он все же стряхнул. Енот приземлился на все четыре лапы — он бы и еще раз кинулся, но Игоряша уже бежал вниз по ступенькам, а оставить девочек одних Евгений не решился.