В военную промышленность Отт не лез, занимался всякой скобяной мелочью, ложками и плошками, ручками и прочей фурнитурой, пуговицами и заколками, гвоздями и подковами… вы представляете, сколько там можно получать с оборота?

Маркус даже не представлял. А хотелось…

Увы, контрольный пакет акций принадлежал главной ветви семейства, а если так подумать, то не пятьдесят один процент, а около восьмидесяти. Еще дед Евгения начал выкупать акции, и сосредоточил максимум в одних руках. Но даже те двадцать процентов, которые были разбросаны по семейству Отт… о, это был более, чем отличный доход!

У родителей Маркуса был целый процент, и этого им хватало для спокойно и беззаботной жизни.

Но — ОДИН!

А если сто процентов?

То-то и оно… Маркус понимал, что и сам он против Евгений, как этот самый один процент против ста. И ждал результата.

Измене Марины он не удивился, тому, что женщина стала крутить одновременно и с ним, и с Евгением — тоже. Ждал развития событий.

Просто ждал.

Любви к Евгению ему почему-то происходящее тоже не прибавило. Странный выверт сознания, но Марину он не особенно и винил. Где уж ей устоять?

А вот Евгений…

Не был бы он таким, Марина б и не соблазнилась, правда же?

Чистая правда!

Очаровательный вечер.

Тепло, солнышко, уединенная беседка, увитая цветами, девушка за столом, мужчина, который достает из кармана футляр и кладет его на стол перед девушкой.

Та протягивает к нему руки, открывает… на личике разочарование.

Нет, не кольцо. Браслет.

Дорогой, щедро украшенный драгоценными камнями, браслет. И — улыбка.

— Марина, я думаю, нам надо расстаться.

— ЧТО?!

— Нам надо расстаться.

Девичьи глаза наполняются слезами.

— Эжен, но почему?! Я что-то…

Вот эту часть пьесы Эжен не любил больше всего. Когда женщина начинает становиться обузой… ну, было! И что? Им же два месяца хорошо было вместе! Потом надоело, понятно, в мире столько прекрасных женщин, а он должен остановиться на одной?

Смешно даже!

— Марина, нам было хорошо вместе, но вечного в мире нет. Давай расстанемся друзьями? Я с радостью помогу тебе…

— Эжен, я беременна!

— Да неужели? От меня, дорогуша?

Марина побелела, как свежевыпавший снег.

— Зачем ты так?!

— Я — так?! Посмотри сюда, Марина. Родовое кольцо семьи Отт, — Эжен крутанул на пальце перстень со здоровущим изумрудом-кабошоном, — гарантирует. Я могу огулять хоть женский монастырь, но ребенок у меня появится только от той женщины, у которой на пальце будет его пара. Так чей у тебя ребенок, милочка?

— Я…

— Подумай, Марина, хорошо подумай. Потому что родовая магия, если что, очень плохо относится к подделкам. Меня ты обмануть можешь. А ежели родовой алтарь Оттов выжжет у тебя ребенка прямо в животе?!

Марина вскочила из-за стола и скрылась в кустах.

Евгений прослушал доносящиеся оттуда звуки, и вздохнул.

Кажись, и правда беременна.

Ну что за народ эти бабы?! Почему они считают всех мужчин дураками?! Просто — почему?!

Марина вернулась через десять минут, побелевшая, с яростно сверкающими глазами и стиснутыми кулачками. Правда, впечатление слегка портил сильный запах рвоты. Но Евгению же с ней не целоваться? Теперь?

Можно и потерпеть чуточку.

— Эжен, я… я действительно беременна. И готова даже к проверке алтарем.

— Марина, я еще раз повторюсь, давай расстанемся друзьями. Мы хорошо провели время вместе, мне было приятно и легко с тобой. К чему оставлять о себе плохое впечатление?

— Ты уже присмотрел себе новую любовницу?

Эжен даже не смутился. И что?

И присмотрел. Брюнеточку, симпатичную такую…

— Марина, я тебе уже все сказал. Если случится чудо, ты дойдешь лично до короля, и его величество одобрит твое прошение, и настоит на проверке, я проведу ее. Но даже тогда я на тебе не женюсь. Даже если случилось величайшее чудо, сбой родовой магии… все равно. Край — я дам тебе денег на содержание ребенка, или вообще заберу его себе. Но ты мне не нужна.

— Я не подхожу в жены литту Отт? Только побаловаться?

— Марина, зачем ты так?

— Игрушка на два дня? Развлечение?

— Хочу напомнить, когда мы оказались в постели, девушкой ты не была. Так что не надо строить из себя соблазненную добродетель.

— Эжен… женись на мне! Я буду тебе хорошей женой, правда.

— Нет.

И так это было сказано… все. Последние осколки розовых очков, печально звеня, осыпались в пропасть. Марина поднялась из-за стола.

— Хорошо же! Как бы тебе не пожалеть потом!