Дворецкий так и объяснил, простите, литта, а никак. У слуг прописан ночной отдых… дежурного оставить? Так хозяин за это доплачивал. А вы будете?

Ах, вы не можете распоряжаться деньгами? Вот, и людьми тоже не распоряжайтесь. Чего вам не хватает? У вас в покоях есть все! Вам приносят что вы пожелаете, но бегать по вашей воле не станет никто. Просто потому, что и вы тут — никто. И вообще… если бы ребенок ТОЧНО был от Евгения! А вы! Как вы вообще могли ему изменить?

Вот, по порядочности вашей и отношение!

Вслух дворецкий этого не сказал, конечно. Но и так все было ясно. Марине оставалось только скрипеть зубами и считать время до родов. Долгое, очень долгое еще время…

Вот станет она тут хозяйкой, она всех этих хамов в клочья разнесет! Вдребезги и напополам! Если они сами не уйдут, конечно…

Дворецкий точно уйдет, он уже об этом сказал. Он служит роду Отт, а не всяким разным, которые умудрились лечь под хозяина! Бабушка могла бы помочь, но ее-то как раз и нельзя было привлекать! Марина даже не представляла, на какие рычаги пришлось надавить Маркусу, чтобы никто не стал копаться в ее родословной.

Маркус еще…

Ну почему нельзя жениться на ней сейчас? Все она понимает, но замужем она бы чувствовала себя спокойнее… ох уж эти родовые заморочки!

Марина горестно вздохнула, завернулась в халат и потопала вниз по лестнице. Где находится кухня, она знает. Пойдет, да и возьмет себе, что захочется. К примеру, бананы. И мед. Она точно знает, там все это есть. А беспорядок слуги уберут, никуда не денутся!

До кухни-то Марина дошла…

А вот зрелище, которое она там увидела, надолго отбило у нее охоту к бананам и меду. Потому что на стуле, без штанов, расположился Маркус Отт, с вальяжно раздвинутыми ногами, а между ними на полу сидела совершенно голая Беатриче. Рядом с ней стояла столь желанная Марине банка с медом, только вот намазан он был вовсе не на банан.

Зато слизывала женщина его с большим азартом. И обоим участникам происходящее очень нравилось, судя по позам и выражениям лиц.

— А… гха…

Марину согнуло и снова вывернуло наизнанку.

Какие уж тут выяснения отношений, когда такая беременность?

Если бы на прелюбодеев ведро с водой вывернули, был бы такой же эффект. Маркус подскочил на стуле, заехал Беатриче в ухо коленкой и взвыл.

А вот не надо так дергаться в сложный момент, женщина ведь может и перепутать что-то с бананом.

Только зубы щелкнули.

Судя по вою, Маркуса, если и не укоротили ему банан, то сильно травмировали.

Марина и рада бы гордо сбежать, да вот беда — ее опять стошнило. Так что она пронаблюдала и как Маркус исследует пострадавшее место, и как Беатриче ощупывает лицо — нет, не будет синяка? А потом, даже не накинув халата, разворачивается к Марине.

— Ты сюда чего приперлась, идиотка?! Тебя звали?!

— Ты… ты…

Марина даже и не придумала, что сказать в ответ.

— Я! Законная невеста Евгения! А ты тут никто, и никем будешь! Вот вернется Эжен, я попрошу его признать твоего ребенка, а тебя выкинуть прочь, на родную помойку! Нужна ты тут, как бобру — валторна!

— Да я… ты — шлюха!!!

— И вовсе даже нет! — Беатриче выпрямилась во весь рост. — Мне и Маркус предложение сделал!

— КАК?! — задохнулась от ярости и возмущения Марина.

— А вот так! Потому что я настоящая женщина, а ты — скучная серая плесень, которая только пузом и может взять!

Что бы еще сказала Беатриче, неизвестно, потому что Марина, лишившись последних слов, резко толкнула ее двумя руками в грудь.

Беатриче, которая была в изящных тапочках на высоких каблуках, ахнула, взмахнула руками — и полетела спиной назад.

И наступила тишина.

Первым опомнился на этот раз Маркус.

— Марина? Беата?

— Ах, уже Беата?! — рявкнула на него Марина. — ДА?!

Маркус молча опустился на колени перед Беатриче и коснулся ее шеи. Поискал пульс.

Безуспешно. Падение с высоты своего роста — тоже опасно. Особенно на кухне, где много массивной мебели. К примеру, колода для разделки мяса. Стояла она себе, стояла, и вот — дождалась удобного часа.

Беатриче лежала, и висок у нее был странно вдавлен внутрь, а глаза смотрели неподвижно. Совсем неподвижно.

— Ты ее убила, — тихо произнес Маркус.

Марина дернулась, словно от ожога.

— Я… я не… как…

Может, она бы и устроила истерику, но Маркус поднялся с колен, посмотрел ей в лицо — и вдруг влепил пощечину. Сильную и жестокую.

— Ай!

Боль отлично отрезвляет. Марина схватилась за щеку.

— Ты… ты ЧТО?!

— Я? Нет, дорогуша, мы. Мы сейчас унесем ее и спрячем.

— К-куда?! — Марина даже заикаться стала.

Маркус сильно не задумался.

— Туда, где ее точно искать пока не будут, да и запах мертвечины подозрений не вызовет. В фамильный склеп рода Отт.