Наташа улыбалась мне, а Роман после нее целовал меня и ложился в одну постель.

Урод.

Я кидаюсь к Роме в четком желании столкнуть его на асфальт с балкона через низкие перила.

У меня благодаря его благородству и щедрости будут деньги на адвоката, который докажет, что это было самоубийство.

Ненавижу его.

Я хочу стоять у его могилы.

В состоянии аффекта и в гневе человек не отличается рациональностью, умом и сообразительность. Меня просто переклинивает.

Я обрывками возвращаюсь в реальность, в которой я сначала с рыком толкаю Рому в спину, после он выволакивает меня с балкона в кабинет, и окончательно я прихожу в себя от сильной пощечины, от которой меня ведет в сторону, и я, не удержавшись на ногах, оседаю на пол.

— Успокойся... — чеканит каждый слог и замолкает, шумно и напряженно выдыхая.

В ушах звенит, щека горит, а перед глазами все плывет, но не от пощечины а от всплеска адреналина.

Роман молча нависает надо мной и тяжело дышит. В его дыхании прорывается хрипотца гнева.

Я жду от него матов, но он продолжает молчать, а боюсь поднять взгляд.

Прижимаю холодную ладонь к щеке.

— Я могу тебя, Лера, упрятать в психушку, — наконец, говорит он, — если ты не успокоишься.

Закрываю глаза.

— Ты, блять, сама настояла о разводе, — хрипит он, — и ты прекрасно знала, что для меня значит развод, Лера, а теперь ты не можешь никак успокоиться.

— Я просто хочу понять, — всхлипываю я. — Понять тебя… Почему?

— Потому что трахаться с тобой, Лера, — он наклоняется ко мне, — как с умирающей старухой.

Замираю и поднимаю взгляд. Ни злости, ни обиды. Белый шум в голове после откровенной честности Романа, который прищуривается на меня. У него дергается верхняя губа.

— Я не был тебе мужем, Лера, — на виске пульсирует венка гнева, а от его низкого голоса у меня кишки завязываются в узел, — я был тебе опекуном.

— Неправда…

Сердце тянет, будто в него вогнали тонкую стальную иглу. Я не это хотела услышать, но оспорить жестокие слова Романа я не могу.

— Правда, — шипит он. — А теперь ты встанешь, приведешь себя в порядок и выйдешь к нашим дочерям спокойная и улыбчивая.

Надо было послушать свое чутье, которое требовало и кричало, чтобы я по-тихоньку слиняла, пока была возможность без последствий оставить в покое Романа.

У меня по щеке скатывается предательская слеза.

Всматриваюсь в бледное разъяренное лицо Романа. Крепко сжаты челюсти, стальные глаза горят холодным гневом и ноздри вздрагивают на выдохе.

— И я вижу, Лера, что у тебя опять кукуха едет…

— Нет.

— Да, — он невесело усмехается. — Я очень этого не хотел, но, похоже, тебя нельзя без присмотра оставлять.

— Ты не посмеешь…

— Посмею, — шепчет он. — Еще как посмею.

— Я просто вспылила…

Он прекрасно понял, что я хотела его столкнуть с балкона, и меня саму сейчас эта мысль пугает до дрожи в руках.

— И вот у меня еще один вопрос, — он не отводит тяжелого взгляда, — а девочкам рядом с тобой безопасно сейчас.

— Не переворачивай все таким образом, — дрожащей ладонью утираю слезы. — Это жестоко. Слишком жестоко.

— Встань, — он рывком за подмышки поднимает меня на ноги.

Я отшатываюсь от него и упираюсь руками в грудь:

— Пусти… Я тебя боюсь…

— Мне теперь к тебе нельзя спиной поворачиваться, да? — он ухмыляется и сжимает мои плечи до боли.

— Ром, я же сказала, я вспылила…

— Еще раз также вспылишь, Лера, — приближает ко мне лицо, — то я серьезно подумаю о том, что тебе надо отдохнуть под наблюдением специалистов.

И он имеет полное право на такие угрозы, потому что я была с ним в состоянии невменяемости.

— Я тебя поняла, — тихо соглашаюсь с ним в желании больше не провоцировать его на агрессию.

Он разжимает пальцы, убирает руки с моих плеч и отступает:

— Теперь оставь меня, — разворачивается и вновь скрывается на балконе.

Приглаживаю растрепанные волосы, прижимаю пальцы к губам и выравниваю дыхание. Я должна уговорить девочек уйти со мной.

Он же сказал, что силой не будет заставлять их быть рядом с собой.

А он старается держать слово.

Девочек я нахожу на кухне.

Перед этим я заглянула в зеркало. Немного красная, всклокоченная и глаза горят истерикой и слезами. Ничего нового.