Я в таком состоянии уже несколько месяцев.

Пригладила волосы, собрала их в хвост на затылке, вытерла слезы и похлопала по лицу, чтобы прийти в себя. Пощечина Романа лишь ненадолго меня отрезвила. Вновь накатывает истерика, в которой я не смогу себя контролировать.

Вария и Алина пьют чай с песочным печеньем, которое они ломают на кусочки.

— Я тебе чай сейчас налью, — Алина встает.

Я молча наблюдаю, как она наливает из белого чайника крепкую заварку в желтую кружку и разбавляет ее кипятком.

Варя напряженно смотрит на меня.

Когда это безумие закончится?

Когда я смогу спокойно выдохнуть и жить без этой острой боли в сердце, которое и не думает успокаиваться.

Я еще в юности должна была понять, что с Ромой лучше не связываться.

Он был буквально одержим мной. Не давал прохода, агрессивно добивался моего внимания и всегда был рядом.

Моих студенческих подружек это одновременно пугало и восхищало, а кто-то мечтательно вздыхал, что тоже хотел такого нахрапистого и наглого парня, а то остальные ребята вокруг — нюни и маменькины сыночки.

— Садись, — Алина ставит кружку на стол. — Печенье, кстати, вкусное.

Была для него девочкой, у которой долгие месяцы добивался поцелуя, а стала той, с которой в постели у него ассоциации с умирающей старухой.

Вот так просто?

Он с Наташей связался из секса?

— Мама?

— Ваш отец в порядке, — говорю я, игнорируя желтую кружку с чаем на столе. — Он не собирается кидаться балкона.

Сажусь за стол:

— Я думаю, что мы должны его оставить. На время, — напряженно улыбаюсь подозрительным дочерям. — У него сложный период, и ему сейчас надо многое обдумать.

В принципе, как и мне.

Мой брак с Романом оказался совсем не сказкой. Я видела его таким, а на дела я была замужем не за принцем, а за чудовищем, которое старательно претворялось нежным и ласковым супругом.

И стоило прекрасной принцессе его отвергнуть за его же ошибку, так он оскалил на нее зубы.

— Девочки, дайте папе побыть одному, — говорю уверенно. — Ему сейчас это важно. Он не говорит вам, чтобы не обидеть, но у него сейчас другие заботы, понимаете? Он поэтому нервничает.

Как мне увести с собой дочерей, которые очень любят папу и боятся его потерять? Как жаль, что у меня нет волшебной флейты, трелью которой я бы могла их очаровать и увести за собой.

— Попьем чай, и я с тобой поеду домой, — говорит Алина.

— Ты и Варя поедите со мной.

Молчат.

Вижу по глазам, что не согласны. Состояние отца их напугало, но не отвратило их. Какая детская преданность.

И мне стыдно признаться, но я ревную.

Опускаю лицо, закрываю глаза и медленно выдыхаю, чтобы собраться с мыслями.

— А если я вас двоих у отца оставлю, — поднимаю взгляд на девочек, — вы останетесь?

Наверное, стоит проставить все точки на “i”.

Может, пора признать свое поражение, как матери.

— Мам, — Алина хмурится, — мы же договорились. Я с тобой, а Варя с отцом, а потом наоборот.

— Это глупо! — повышаю я голос. — Девочки, да сколько можно! Ваш отец не в себе! С ним опасно находится!

— Ты ведь сказала, что с ним все в порядке, — Варя хмурится. — Ты солгала?

— Да черт возьми, девочки! Вам меня не жалко? — я иду на низкую и несправедливую манипуляцию, но я в отчаянии. Я хочу выцарапать своих дочерей из когтей Романа. — Не жалко? Это меня тут обманули, меня предали! Варя, — смотрю на старшую дочь, — ты ведь не хотела к отцу…

— Тогда я останусь, — Алина оставляет кружку и упрямо повторяет. — Мам, мы договорились…

— Он и вас предал! С той, с которой вы дружили…

Я должна заткнуться.

Взять в руки свою истерику.

То, что я творю сейчас — неправильно. С детьми так нельзя. Им больно, страшно, а ко всему прочему ковыряю их слабые раненые души тем, что хочу взрастить в них злость на отца.

Но я ведь хочу их спасти.

Или…

Или я хочу через дочерей отомстить Роману? Я хочу, чтобы мои дочери были рядом со мной, потому что я добиваюсь одиночества бывшего мужа?

Если дочки откажутся от него, то только тогда ему будет действительно больно.

Но если ему будет больно, то он точно слетит с катушек. Он не будет тихонько лежать в уголке и выть.

Так без дочек буду страдать я.

А он?

Судя по этому дню мой бывший муж уйдет разрушение всего вокруг и самого себя. И он накажет меня за то, что я лишила его любимых девочек, с которыми он все еще держится роль хорошего отца.

— Девочки, милые, — шепчу я. — Папе надо отдохнуть. На несколько дней… Да я не смогу никого из вас сейчас с ним наедине оставить.