От его полубезумного взора по языку растекся кислый привкус страха.

— Илона принадлежит мне. Так что ее судьба тебя больше не должна заботить, — Глеб издевательски хохотнул и сделал глоток. — Ну что, дочка? Договорились?

— Я позвоню Анне. У нее большой опыт работы с травмами психики подобного рода.

— Дядя Ярик…

— Татошка, — в голосе Ярослава послышался металл, и Антон прикусил язык, — это не шутки. Сегодня Лисенок оказался рядом, а завтра? Неужели ты думаешь, что панические атаки пройдут сами собой по желанию?

— Нет, — сдавленно ответил он.

Что здесь спорить, все понятно без пояснений. Ментальные проблемы никуда не пропали, наоборот, усугубились ввиду его нового положения. Постоянный стресс, многочасовая работа, бессонные ночи, а теперь и беспокойство за Илону с Миланой. Все произошедшее сильно било по психике, которая толком не восстановилась после нападения.

Оно усугублялось еще и тем, что Антон не прошел до конца ни один курс лечения. Сеансы с психологом, посланным Марией, прошли впустую из-за его скованности и нежелания нормально общаться. А без этого от их бесед было мало толку.

Ему всегда казалось, что психические травмы не более чем выдумка для выкачивания денег. Пока он лично не столкнулся с собственными демонами, всегда с презрением относился к людям, страдающим депрессиями и всякими странными фобиями. Теперь Антон сам оказался на той грани, когда надо либо прыгать, либо сдаваться на милость врачей.

Потерев лоб, он устало вздохнул и пробормотал:

— Ладно, ты прав.

— Я всегда прав, кроме случаев, когда прав твой отец, — хмыкнул Ярослав и отступил в тень деревьев.

Ветер всколыхнул его платиновые волосы, а за кадром показались знакомые очертания коттеджа в экодеревне. Голос Раисы, супруги Ярослава Тасманова, разносился по участку — так звонко и громко она смеялась над шуткой Кристины Радовой. Пока Антон здесь, в доме Миланы, сходил с ума от беспокойства за всех и вся, где-то в его мире текла жизнь.

Нормальная и счастливая жизнь.

— Дядя Сережа приехал?

— Да. У следствия не нашлось улик для обвинений в мошенничестве. Конечно, они еще потреплют нервы, но в целом у Радовых все хорошо, — Ярослав улыбнулся. — Миша опять уехал в командировку. На сей раз в какую-то дыру, название которой даже я с трудом найду на карте. Там на заводе бунт.

— Угу, слышал. До сих пор идет суд?

— А они не подавали. Отложили же сокращения после заморозки счетов Радовых. Теперь все заново.

— Ну и хорошо, — выдохнул Антон, затем поспешно добавил: — В смысле, хорошо, что счета разморозили. А с заводом Медведь разберется.

— Без сомнений.

— Марк с Настей у вас? Ее должны уже выписать.

Он задал вопрос на автомате, а сам замер в ожидании ответа. Беспокойство за сестру немного скрашивало и заталкивало подальше панику после приступа. Антон отвлекался от своих проблем на проблемы родных, чтобы вернуть себе прежний контроль над бегающими мыслями.

— Нет, — Ярослав покачал головой. — Они поставили на паузу отчаянные попытки сохранить брак. Просто плывут по течению. Сегодня утром вернулись из клиники. Насте назначили курс лечения и прописали санаторно-курортный отдых, так что у нее есть чем заняться в ближайшее время. Но на вечере она обещала быть.

— А Марк?

— Он последует за ней, Татошка. Как и всегда.

Кивнув, Антон задумчиво прикусил губу и оглянулся. Привычный бардак в комнате немного согревал душу; не родительский дом и не родная квартирка в Бутово, к которой он свыкся за год, но тоже неплохо. Здесь легко привыкнуть к уюту. Только мешало понимание того, что под носом торчал Глеб Боярышников.

Светлый декор и простой скандинавский стиль приятно радовали глаз. Антон распрощался с Ярославом, затем повалился на постель, чтобы немного полюбоваться интерьером. Удивительно, но процесс ничегонеделанья в его ситуации оказался лучшим лекарством.

Где-то внутри его все равно тянуло к Милане, в ее розовую спальню. Обнять и послушать размеренное дыхание, вдохнуть цветочный аромат.

Сердце сжалось в болезненном спазме, словно кто-то забрался рукой в грудь и сдавил жизненно важный орган. Выпрямившись, Антон потер лицо и спустил ноги с кровати. Невесть откуда взявшееся беспокойство толкало между лопаток, нашептывало какие-то ужасы на ухо в едва слышимых порывах ветра за окном.

Захотелось в срочном порядке увидеть Милану. Прямо сейчас. Ни секундой позже. И плевать на Глеба, Ангелину Ивановну и охрану в доме. Он чувствовал, что должен быть рядом с ней. Как будто невидимая нить нетерпеливо дергала за руку, намекая, что ему лучше поторопиться.

— Тони?

Антон вздрогнул, когда услышал тихий хлопок и бросился в коридор. Взъерошенная Милана, словно напуганный щенок, озиралась по сторонам и цеплялась за стены. Ее пошатывало, плечи тряслись; разводы от косметики, стертые неумелыми движениями пальцев, превращали лицо в перемазанный краской блин.