— Спасибо.

— Не за что, — склонил темноволосую голову Стас и устало вздохнул. — Мне самому хочется поскорее закрыть дело. Донской изрядно потрепал мне нервы и репутацию постоянными придирками с обысками.

— А что с Игнатом Максимовичем?

Прозвучавшее имя следователя ненадолго погрузило кабинет в тишину, а все присутствующие мрачно переглянулись. Первым открыл рот Родион, но потом качнул головой и повернулся к главному прокурору. Будто ждал его решения.

— Он больше тебя не побеспокоит, Кенар, — твёрдо заявил Стас и сложил ладони вместе. — Посидит в Ростове-на-Дону, подумает над своим поведением, позанимается тамошним филиалом. Ребятам нужна крепкая рука, ибо совсем расслабились. Чуть не упустили громадную партию нелегального алкоголя.

Паша покривился, поймал взгляд жены и с неохотой протянул:

— Ладно, пусть живет. Падаль.

— С вашего позволения я вернусь к служебным обязанностям, — Родион склонил голову и вышел, когда дождался кивка от главного прокурора.

Стас несколько минут побыл в кресле, затем лениво поднялся. Весь вид так и кричал, что ему требовался хороший отдых: два месяца сплошного отпуска и беспробудного сна. Уж больно посеревшим и замученным он выглядел. Паша чуть не пригласил его прикорнуть на любимом диванчике в комнате отдыха.

— Ты в порядке? — спросил осторожно и протянул руку. На душе сразу стало теплее, когда Кира вложила в нее ладонь.

— Буду только после закрытия дела, — Стас хлопнул по бедру ультрапланшетом, затем отдал им честь. — Пошел я в зал. Пообедаю у вас и на работу. Дела за меня никто не разгребет.

— Я попросила нашего администратора оставить для тебя отдельный столик в дальнем углу. Как раз с видом на сад. Алиса сказала, что сегодня в меню твои любимые пироги с капустой, — улыбнулась Кира, прижимаясь к мужу.

— Чтобы я потом ни в одни брюки не влез?

— Ты себя со стороны видел, Морозов? — фыркнул Паша и приобнял жену. — Кожа да кости. Говорил тебе, найди приличную женщину и кормись дома, а не на бегу до офиса.

— Ха, ха. Очень смешно, мистер Явразводе, — скривился Стас, указывая на довольную Киру. — Вы с Радовым и Тасмановым последних нормальных женщин разобрали.

— А что со Светой?

В ответ главный прокурор сделал такое выражение лица, словно его заставили съесть горсть лимонов. Любое упоминание бывшей жены вызывало у него сильнейшую изжогу. Оно и неудивительно. Настроить против отца взрослых детей — это надо уметь. Притом из семьи к другому мужчине ушла она, а не наоборот.

Такое случалось, когда неудовлетворение накладывалось на постоянное отсутствие супруга дома. Скандал за скандалом, ссора за ссорой — и вот уже на пороге появился любовник-сосед, прозвучало предложение развестись и наступила дележка имущества.

Почему-то обе дочери при этом встали на сторону матери. Посчитали, что в развалившемся браке виноват исключительно их отец, поскольку не брал на себя обязанности по хозяйству. Какие конкретно, так никто и не уточнил, поскольку всем в доме заправляла либо техника, либо домработница.

У нее случилась любовь к шестидесяти годам, а у Стаса все время и силы пожирала работа. Она, по ее словам, всю себя отдавала семье и быту. Он же, сволочь такая, ничего не ценил. Страдания Светланы закончились разъездом по разным городам. Теперь она проживала с новым мужем и дочерями в Санкт-Петербурге, а бывший супруг оставался в Москве.

Все бы хорошо, но уж больно тяжело переживал Стас развод и отстраненность детей. Пусть идеальным отцом он не был, но любил их. Очень. Однако вышло как вышло. Глядя на его пример, Паша порадовался, что у его жены стальные нервы и напрочь отсутствует в голове подобная феминистическая дурь.

Для Киры семья не являлась обузой, ведь она не считала брак — тюрьма для свободной женщины.

Да и толку от всех этих повесток? Чванливость да выпячивание собственной несостоятельности.

Дамы, отродясь не державшие в руках ничего тяжелее карты-ключа, внезапно вспоминали, как сложно им живется в мире. Унижались и оскорблялись по любому поводу, а вот доказать слова реальным делом не могли. Все силы уходили на мифическую борьбу с патриархальными установками. На реальную же пользу ничего.

«Женишься на дуре, а потом всю старость нервы лечишь», — подумал Паша, глядя на разочарованного Стаса.

Когда он вышел, Кира развернулась лицом к мужу и пригладила воротник его зеленой рубашки.

— Все хорошо?

— Сейчас да.

Паша скользнул ладонями по ее рукам, затем переплел их пальцы и улыбнулся.

— Тогда почему такой мрачный?

— Устал, Львенок, — ответил он и поцеловал ее костяшки. — После всего произошедшего уедем подальше. На месяц или два. Отключим связь, пропадем с радаров, поженимся снова на каком-нибудь острове, где нет людей…